Евангелие отца

- Ой. Кажется ты меня или совсем недооцениваешь, или что-то хочешь предложить. Что ты ходишь опять вокруг? Пора говорить – время не ждет: чай остывает.

- Напротив. Я очень высокого о тебе мнения. А чай мы еще попросим.

- Ты или твои хозяева?

- Что?

- Ты или твои хозяева высокого обо мне мнения?

- У нас нет такого понятия. Все немного по-другому, чем у вас.

- У кого – у нас? Ты про что? Вообще про продажность белых людей или про конкретного кого-то? Восток тут ни в чем не уступает: чему-чему, а этому нам еще у вас поучиться.

- А продажность и мудрость – это разные понятия. Вот и учись, Бальтазар, учись. В жизни многое может пригодиться.

- Это только в том случае, если жизнь длинная.

- Не торопись. Она может оказаться даже длиннее, чем ты думаешь, если мы сможем понять друг друга. У тебя же есть выбор, правда?

- Быть или не быть? Так вот в чем вопрос? - Бальтазар откинулся на спинку плетеного кресла.

- В принципе, ситуация схожая: Гамлет увидел призрак отца и тут что-то в этом роде. Голова у кого хочешь может настолько поехать, что совершенно забудешь о собственной жизни.

- Но, только не ты, Ахмед, да?

- Только не я, дорогой. Моя жизнь мне не принадлежит с самого рождения и в этом вся разница между мной и тобой: я об этом помню, а ты нет. Вот потому-то солнце всегда встает на Востоке и всегда заходит на Западе. И этот порядок никто не может изменить – в этом ответ на все твои вопросы. Как бы ты не хотел, но и сегодня оно зайдет на Западе, а завтра обязательно взойдет на Востоке – в этом правда, а не в Книгах.

- Ахмед, ты давно меня знаешь. Неужели ты думаешь, что я пойду с тобой в ваши сложные восточные дела?

- А, и не надо, дорогой. Не надо. Ты оставайся на своем месте, но именно наша помощь может понадобиться тебе в решении твоих проблем. Выбери из трех зол, предложенных тебе сегодня, меньшее и поезжай в Швейцарию – там твое дело, поверь мне. А мы тебе поможем.

- Ты и об этом уже знаешь. Быстро у вас информация доходит.

- Бальтазар, ты луковый суп, я же говорил. – Ахмед засмеялся. – Это все Палестина – мы один народ, хоть и говорим на разных языках. У нас одна история, пусть и в разных изданиях. Книжки ведь только для тех, кто слеп и глух. Кто не умеет видеть вокруг себя – для них и пишут книжки. Пусть хоть читают, если не умеют слушать. Так хоть себя услышать смогут, а себе человек предпочитает верить. Пусть Европа думает, как нас помирить, мы будем продолжать этот спектакль ровно столько, сколько нам потребуется.

- Ну, я как-то так себе это и представлял.

- А, что? Это для кого-то секрет? Я имею в виду тех, кто немного умеет слушать, читать и думать. Сегодня мало кто заставляет себя потрудиться во благо себя, во благо собственного духа – все почему-то кричат о благе мира или государства. А что это такое - государство, как не ты сам?

- Софистика, Ахмед. Давай все-таки перейдем из области философии к реальности.

Ахмед опять засмеялся. Пустой разговор и вправду затягивался. Пора было начинать говорить. Если Бальтазар именно тот, кем его представляет себе Ахмед, время на исходе. Есть, конечно, вариант, что он только часть операции, о которой палестинцам сообщил доктор. Если так, то есть еще кто-то, кто действительно имеет своей целью уничтожение Иосифа. Но, кто? Пока не ясно. Ясно другое: Бальтазар встречался с доверенным лицом мистера Ноя. Они говорили достаточно откровенно – значит, Бальтазар их человек. Но, кто предлагает варианты исполнителю, если у него есть цель? Странно это. В любом случае, если Бальтазар не тот, кем его считает Ахмед – его дни сочтены, потому что уже слишком много сказано. Слова ведь материальны, в том смысле, что за словами обязательно следует действие. А как и где это произойдет неважно – важно только когда. Важно только то, что чем откровеннее, в пределах разумного, с ним будет Ахмед, тем быстрее станет понятно кто на чьей стороне.

- Реальность - это только оливы и хлеб, Бальтазар. Но, я согласен – давай о деле. Я действительно готов быть с тобой предельно искренним и того же жду от тебя. Ты спросишь: почему? А я отвечу: потому что у меня нет другого выхода – вот почему. Все настолько осложнилось, что никто не понимает, чем все может закончиться. Стоит ли победа в этой войне такой цены – никто не понимает, дорогой.

- Какой цены? И о какой войне ты сейчас говоришь? Об Израиле, об Афганистане? О чем?

- Цены, которая будет всеми без исключения заплачена, если мы не сможем договориться. А война…. Большая война Востока и Запада. Не в открытую, конечно. Мы не говорим сейчас о террористах: это не война – это политика. Только не говори, что ты не понимаешь.

- Крестовый поход наоборот. Стихи. Но, не смешно. Я понимаю тебя, Ахмед, понимаю. Но, мне кажется, что ничего не получается у тех, кто его задумал.

- Почему?

- А потому что уничтожить христианскую веру невозможно.

- А кто ее хочет уничтожать?

- Вроде, вы собираетесь.