Евангелие отца

- Это Вы к чему?

- А вот к чему. Вы ведь давно подозреваете, что Вашему ближайшему соратнику, который называет себя мальтийским рыцарем, доверять нельзя, не так ли?

- С чего Вы взяли, что среди моих товарищей есть рыцари? Я слишком юн для таких знакомств.

- И слишком верны идее? Преданность, честность, любовь, сочувствие, прощение…. Перечислять можно долго, да? Конечно, я сам часто задумываюсь над тем, что ни в одной великой книге, включая Библию, нет слов эффективность, экономичность и целесообразность, а все те слова есть. Что случилось с миром? Мы даже с любимыми говорим на языке программистов. Хотя, сейчас и любимых чаще предпочитают называть партнерами.

- Ваше Высокопреосвященство, Вы начинаете стареть и потом - с каким такими любимыми? Вы меня пугаете.

- С теми, например, которым Вы звонили из Нью-Йорка. С теми, кто ждал Вашего возвращения из Америки, с теми, кто сев за торжественный ужин, не знал, что он будет последним. Я про тех, кто воспитал Вас таким, какой Вы есть, со всеми Вашими гримасами и прибаутками актера из бурлеска. Кто сделал Вас человеком, который умудряется не наступать на грабли, потому что знает, что они понадобятся тому, кто идет за Вами след в след. Я о тех, для кого Вы делаете очень не простую работу, играя несколько ролей сразу, что крайне опасно во все времена, и в наше особенно.

- Я не Джеймс Бонд, Ваше Высокопреосвященство. Но почему-то мне кажется, что Вы мне предлагаете еще одну роль, не так ли? Вы мне льстите - я не монстр.

- Пока нет. Поэтому мы тут так долго и беседуем. Кстати, мои коллеги наверняка заинтересуются, почему я уединился в садах с журналистом и о чем так долго и весело с ним болтаю.

- Мы скажем им, что я излагаю Вам новую версию бытия Христова, которую предложили несколько школьников из Новой Зеландии. Они, школьники разумеется, будут счастливы узнать Ваше мнение по поводу новой теории их теологического кружка, который возглавляет вдова местного пожарного, случайно погибшего при восхождении на пик Ленина в России.

- Годится.

- Так чем я Вам могу пригодиться, Вы говорите?

- Я хотел бы коротко изложить суть предложения, а Вы мне пообещаете, что отнесетесь серьезно к тому, что я скажу, идет?

- Давайте.

- Я скажу, кто и зачем убил Ваших собратьев, но мне нужна гарантия, что Вы поможете мне остановить одного человека, который намерен начать большую войну.

- А почему бы и нет? Давайте попробуем. И кто он?

- Один из Ваших, оставшихся в живых, собратьев. Именно тот, кого все называют рыцарем.

- Туманно и вряд ли доказуемо. Вы понимаете, что я вышел из того возраста, когда среди знакомых встречаются драконы, волшебники и рыцари. Тем более, что это весьма серьезное обвинение, мой дорогой кардинал, с Вашего позволения. Но, если и в правду я знаю того, о ком Вы говорите, я говорю – если! Если это тот, о ком мы оба думаем, то смею Вас уверить, что он глубоко верующий, порядочный и достойный человек.

- А разве не самые глубоко верующие в Бога люди оказывались самыми злейшими врагами человека? Подумайте об этом.

Гл. 40

- Вот послушайте внимательно: «Как истинно добродетельный человек может потерпеть в чём-нибудь неудачу? В каком случае ему недостанет сил; в какой степени бедности он не будет богатым; в каком мраке не станет он светить; в каком бездействии он не будет трудолюбивым; в какой немощи он не будет решительным; в какой слабости он не будет силён; в каком одиночестве он останется один? С ним пребудет надежда о счастливой вечности; одеждой ему будет милость Самого Высшего, а украшением - обещание ореола славы! Вспомним, что святые не превосходили нас своей природой, но были более организованы и упорядочены: они не были освобождены от грехов, но они старались изо всех сил исправлять свои ошибки». Так сказал святой Амброзий, Йохам. Стоит ли спорить со святыми? Так что, все, что ты делаешь – правильно. Как правильно то, что мы поддерживаем тебя.

- Меня волнует не истинность моих намерений.

- Что же тогда тебя волнует?

- Вы. Меня правда волнует то, что собираетесь делать вы.

- Что же такого случилось, Йохам? Ты пришел к нам сам – мы тебя не звали. Но, мы рады, что можем вместе противостоять лжи, которая опутала нас. Несправедливости и фальши тех, кто возомнил себя выше Того, кто над нами.

- Я говорю о крови, которая может пролиться.