Евангелие отца

- Поверьте, что Вы даже представить себе не можете, сколько тут задействовано сил. Это такой момент, когда каждый пытается что-то выиграть для себя, и каждый может потерять все, что имеет. Вот в этом и вся сложность. Что же касается Вашего вопроса, оставим его на потом, когда Вы закончите свою работу. Если все пройдет хорошо, может быть Вам и не захочется уходить на покой.

- Мне уже кажется, что еще как захочется. Вообще-то мне уже сейчас очень хочется.

- Сейчас рано.

- Это я понял. Так кто мне поможет найти того, кто Вам мешает?

- Если мы допили чай, поели и большего я для Вас не могу сделать, то предоставляю Вас мистеру Ною для деталей. А с Вами, я уверен, мы еще встретимся. – Хусейн отодвинул свой стул, вытер руки горячим полотенцем, уже лежавшим на медном блюде и встал. – Всего Вам хорошего, мой дорогой Бальтазар. Единственная просьба: смените имя. Невозможно его произносить часто, а без имени к гостю обращаться не вежливо.

- А это вот как раз к Вашего другу мистеру Ною. Это его фантазия наградила меня таким очаровательным именем.

- Я попрошу, обещаю. Итак, до встречи, мой дорогой. – Хусейн повернулся и пошел в сторону дома. Повисла неловкая пауза, после которой мистер Ной прокашлялся и заговорил.

- Я понимаю, что все это кажется Вам слегка нереальным, правда?

- Отчасти, мистер Ной. Отчасти. Что-то такое я от Вас всегда и ожидал.

- Ну, спасибо.

- Будьте мои гостем.

- Итак, о деле. Ваша цель – Никос.

- Никос – террорист? В смысле, что он руководит мусульманскими террористами? Как это может быть?

- Может. Все в этом мире и нелепо и возможно.

- Он здесь?

- Будет здесь, если Вы не поторопитесь. Сейчас он в Италии. Он пытается через организацию, контролирующую весьма серьезные финансы и имеющую влиятельных сторонников, выйти на кардинала ди Корсо в Ватикане.

- У него такие возможности? Кардинал – человек крайне могущественный. И насколько я знаю, деньги не могут решить вопросы, связанные с тесными отношениями с кардиналом. Он, говорят, человек весьма строгих правил и принципов.

- Так и есть. Но, ему помогли организовать и контакт и возможности.

- Кто, если не секрет?

- Я.

- Мистер Ной, я не перестаю Вами восхищаться.

- Это приятно, но не стоит, я не девушка. Это просто моя работа.

- А Вы сами когда-нибудь путаетесь в Ваших же играх?

- Пока нет. Ошибка или путаница будет стоить мне слишком дорого, а у меня есть планы на внуков. Надо успеть порадоваться их успехам.

- Они, конечно, пойдут по Вашим стопам.

- Боже упаси! Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Младший, например, любит паровозики – вот пусть пока и любит. А старший собирается стать актером или режиссером. Мне не так трудно поддержать его в этом, устроив его в пару фильмов с участием звезд Голливуда. Пусть мальчик почувствует настоящий успех сразу, а потом станет главой какой-нибудь киностудии и все у него будет хорошо. Если, конечно, ему не встретиться какая-нибудь старлетка, но думаю, что с этим семья тоже справится.

- Хорошие планы. Меня не сможете устроить в кино?

- Только скажите. Вот вернетесь из Швейцарии, и мы поговорим, ок?

- Итак, Никос? За ним кто-нибудь серьезный?

- Более чем. Не стоит Вам об этом думать. Если он неожиданно попадет в неприятную историю, которая закончится для него трагически – буду Вам весьма благодарен.

- Благодарен или обязан?

- Как скажете, Бальтазар.

- Договорились. Когда я улетаю?

- Ахмед ждет Вас на улице. Ваш самолет через два часа.

Бальтазар вышел со двора и увидел у ворот «Тойоту», которая когда-то была синего цвета. Сейчас у нее была внешность уставшей девушки по вызову: с непонятным цветом волос, с колесами, которые почему-то смотрят в разные стороны и с мутными фарами, которым уже не поможет никакая косметика. За треснувшим от солнца рулем сидел Ахмед, откинувшись на сидении, и слушал старую песенку Офры Хазы.

- Доволен?

- Ты о чем? – Ахмед открыл глаза.

- Впутал меня в историю, которая, скорее всего, не доставит мне никакого удовольствия. И почему-то мне кажется, что и дивидендов тоже.

- Это вряд ли. Бальтазар, друг мой, все еще впереди.

- Поясни мне только одну вещь, Ахмед. – Бальтазар облокотился на крышу машины. – Ты говорил мне про Швейцарию и про какого-то человека, которого надо уговорить, а я услышал совершенно иное.

- Мало ли что я тебе говорил, дорогой. Разговоры, как чай – выпил и нет – какая им цена? Швейцария от тебя никуда не уйдет. Поедешь покататься на лыжах в другой раз. Язык на то и нужен, чтобы говорить и не всегда то что мы говорим имеет отношение к тому что мы думаем.

- Это была такая восточная игра: скажи мне кто твой друг и я забуду о тебе?

- Мы просто болтали. Какая тебе разница: Швейцария, Италия? Они же рядом, правда? Ну и пусть будет Италия. Пусть будет Италия. Тем более, что никто из них даже не подозревает, как мне хочется домой – в Италию.