Евангелие отца

Я уже молчу о том, что не так давно одним господином была высказана мысль, что Иуда вообще является родственником Иисуса – его родным братом и сыном Иосифа. На таком простом основании, что казну и собственную судьбу можно вверять лишь в руки, которые не предадут. Это сейчас родственникам трудно доверить даже код от сейфа – упрут ведь все содержимое! А в те времена кровь связывала навсегда и верой и правдой! А еще и потому, что как доказывают документы семьи Иосифа, один из его сыновей, а соответственно, братьев Иисуса носил имя Иуда. Но, это слабый довод – Фома тоже носил это имя. Косвенный довод, но все лучше, чем ничего, правда? Для сомнений достаточно. Так что, Иуда мог быть братом Иисуса, поэтому схватка между Иосифом и Иудой, в конце концов, у нас могла оказаться встречей родственников. Так сказать, встречей отца и сына. Вот такие вот дела. Но, не получилось. А было бы крайне интересно.

Последние слова Шрайбер уже не слышал. Он спал. Дюпри посмотрел на его блаженную физиономию и подумал: «Ну и кому я все это рассказывал?» Он повернулся головой к иллюминатору и тоже очень быстро заснул. Если Бог где-то тут, на высоте двенадцати тысяч метров, то он это и видел и слышал и никак не отреагировал. Просто еще одна сказка, рассказанная перед сном: эти двое просто выполнили свою работу, выпил мартини и заснули.

Гл. 53

На балконе в креслах сидели кардинал и Люсьен. Они, молча, смотрели на стену Ватикана. Город остывал, хотя в августе в Риме уже не так жарко.

- Неужели все это было создано здесь, в святых стенах? – Люсьен посмотрел на ди Корсо.

- Стены, дорогой Люсьен, не могут быть святыми, если только вы не хотите наделить этим свойством камень и бетон. Святым может быть только дух, который заключен в этих стенах. А для него стены – тюрьма. И наступило время освободить дух из тюрьмы.

- Но ведь, это же, просто цепь случайных совпадений?

- Разве вы не знаете замечательное высказывание Эйнштейна: "Цепочка случайностей дает Богу анонимность". В этом весь смысл. И ни в чем нет, ни вашей вины, ни вашей заслуги. Просто так было угодно тому, кто все это создал. Пути Господни неисповедимы. Но, вот что Вам скажу…. У Бога много сотрудников и Он может себе позволить что-нибудь не знать, не правда ли? Не все же надо делать самому, верно? Просто издержки офиса: слишком много сотрудников.

Если бы кардинал в это время смотрел в глаза Люсьену, может быть, он что-нибудь в них и прочитал. Что-нибудь, что дало ему повод думать, что перед ним человек, которого стоит опасаться. Но, кардинал смотрел на Ватикан.

На другой стороне улицы в тени подъезда стоял Бальтазар и внимательно смотрел на трех человек, сидящих на балконе. И не было в его глазах ни доброты, ни жалости, к сидящим. «Все только начинается, Бальтазар, все только начинается» звучали в голове слова кардинала. «Если бы Вы, Ваше Высокопреосвященство, хоть на минутку могли себе представить, как Вы правы. Все только начинается, но начинается то, что Вам совсем не понравиться». «Ничто не истинно, а значит, все разрешено», как когда-то сказал Хасан ибн Саббах. К сожалению, это так. Поэтому мы так и живем…

До Иерусалима было еще очень далеко. Ветер нес горячий песок, и мальчик закрывал глаза. Все было так, как ему приснилось, и ему хотелось пить. Сон не уходил, и хотелось пить. Мать шла, сгорбившись, словно ей было пятьдесят лет, а ведь столько ей станет, когда ему будет тридцать три. И станет ли? И стоит ли этого страшная дорога в чужой ему город Иерусалим. Видимо, отец прав, все время повторяя, что, все в руках Господа, который смотрит сейчас на него. Но, видит ли Он его, этого мальчика, который боится пустыни и того, что ему Он уготовил. И знает ли Он, что этот мальчик назовет Его другим именем и ему поверят? Знает ли мальчик свою судьбу, как знаем мы его историю? Конечно, нет. Да и нам наплевать на его жизнь, потому что мы все время твердим только о его смерти. И в этом вся наша проблема. Пусть мальчик идет – впереди у него дальняя дорога. Остается лишь надеяться, что тот, кто придумал эту историю, создал ее для нас, а не для того, кто сейчас идет по пустыне. Потому что в ином случае все лишено смысла.

Все очень просто. Боги не совершали чудеса, но они действительно совершенны и бессмертны. Совершенны в поступках, и бессмертны в памяти, и не более того. Поймите, наконец, что мир Богов, это мы. Это правильное отражение в зеркале мира нас такими, какими мы должны были быть, такими, какими мы должны стать или какими мы были раньше. Выбирайте сами.

Вода превратится в вино, любой металл станет золотом, и море расступится перед праведными, и горы отступят. И все это не сказки. Но все это произойдет только тогда, когда ты увидишь в иконе простое зеркало, а в лике просто свое отражение. И скажешь: Господи, это я!