Евангелие рукотворных богов

Язык плохо слушается гостя - насквозь разорванная щека срослась уродливой маской, неестественно растягивая рот и перекашивая челюсть. Ладони отказываются повиноваться хозяину - они лишены плоти и хрупкая пленка молодой кожи плотно обтягивает лишь тонки кости и сухожилия, грозя лопнуть при каждом движении. Не обнаруженные сразу переломанные ребра и ключица срослись, как пришлось, поэтому тело человека несимметрично выгибается вправо. Из живого мертвеца он превратился в беспомощного калеку, но, один раз придя в себя, тот уже не позволяет беспамятству овладеть сознанием.

– Хорошо, а твои?

– Нормально, где я?

Короткие фразы неповоротливым языком превращаются в надрывное растянутое мычание, но понимать собеседника Ванко не составляет большого труда.

– Хутор Сивого, моего отца - Ручей.

– Давно?

– Почти месяц.

– Скоро торг?

– Завтра едем.

– Я с вами.

– Нельзя, никак нельзя! Не довезем мы тебя, ты ведь очнулся только!

– Зовут как?

– Ванко Сивый, а тебя?

И тут незнакомец задумывается, будто забыл свое имя, и закрывает левый глаз. Он закрыл бы и правый, но безобразное веко лишь нелепо дергается и гость оставляет тщетные попытки. Он замирает на несколько мгновений, потом его передергивает и из горла раздается неприятный клокочущий хрип. Ванко в замешательстве осознает, что слышит надрывный смех.

В последовавшем непонятном бормотании паренек выхватывает лишь одно слово.

– Рахан? - переспрашивает он

– Да, - отвечает спасенный, после чего неожиданно резко и сильно сжимает запястье мальчика своими жуткими, на первый взгляд, лишенными мышц пальцами и быстро, жарко, приблизив вплотную кажущееся безумным лицо, излагает свою просьбу. Потом он откидывается назад и бесконечным заклинанием шепчет:

– Найди, пацан!

Ванко сидел на носу лодки, всматривался в приближающиеся родные стены, вспоминал события двухнедельной давности и гадал - в каком состоянии встретит его Рахан. Было немного неловко - не оправдал надежд и не выполнил задания, но при этом сделал все, что мог, совесть мальчика была чиста. Вдали уже можно было различить фигурку караульного на вышке и скапливающихся на берегу муравьев-людей. Очевидно, путешественников уже заметил бдительный смотрящий и у маленькой пристани собрались встречающие.

Дружественные объятия остававшихся охотников и слезы на глазах бросившихся обнимать женщин - достойная награда вернувшимся путешественникам. В маленькой закрытой общине отсутствие каждого члена ощущается достаточно остро. Полное неведение о судьбе отправившихся в далекую дорогу заставляло домочадцев каждый день с тревогой вглядываться в ту сторону, куда ушли половина боеспособных мужчин рода. Поэтому их возвращение без потерь и в полном здравии стало отличным поводом для праздника.

Ванко диву давался: в всеобщей суете и приготовлениях создавалось впечатление, что на хуторе живет в два раза больше народа - все высыпали во двор и деловито сновали между постройками, собирая на стол. Паренек осмотрелся - во всеобщем радостном слегка хаотичном движении резко выделялась отстраненная одинокая фигура. Человек сидел на положенном на бок бревне у длинного коровьего хлева, понурив голову, положив на колени руки с опущенными ладонями. Мешковатый поношенный балахон с капюшоном, похоже, был извлечен из кучи старья, хранившегося на чердаке главной избы. Темно-серые потертые брюки с выцветшей алой каймой сбоку, наверное, были найдены там же. Скрывающий лицо капюшон и знакомая перекошенность в плечах, пронизывающая весь облик отрешенность, ошибиться было невозможно - Рахан нашел в себе силы выйти погреться в скупых лучах солнца. Сивый сказал после:

– Правильно, что он рожу закрывает - бабы и без того дитя выносить не могут.

И действительно, жительницы хутора, проходя мимо, не отваживались даже глянуть в сторону бедняги и какая-то непреодолимая сила заставляла их огибать ссутулившуюся фигуру на почтительном расстоянии. Ванко не брезговал - настоящим мужчинам не подобает смущаться при виде шрамов, полученных в бою.

– Рахан, - окликнул он, подойдя почти вплотную.

– А, привет, пацан, - Ванко встретил усталый взгляд гостя, - как сплавали?

Рахан во время разговора все еще коверкал речь: растягивал гласные, глотал звуки, трудно давались "р" и "с".

– Хорошо, торговали удачно, солью запаслись.

– Не встретил?

– Я искал, не было, все стоянки осмотрел.

– Ничего, не переживай, уже скоро, я знаю.

– А ты как? Ходишь уже?

– Как видишь. Марионетка ломанная.

Позднее Ванко убедился - своими резкими переваливающимися движениями Рахан действительно походил на тех неуклюжих кукол, с которыми выступали бродячие артисты на ярмарке, управляя конечностями деревянных рабов при помощи грубых нитей. Нога и та, вроде бы тщательно выправленная Сивым, после выздоровления оказалась короче левой.

– Интересно было? - спросил Рахан.

Спросил, скорее всего, просто так - глаза были пустые, словно сознание человека перенеслось в иной далекий мир. Ванко присел рядом.