Евангелие рукотворных богов

– Приди, адская, земная и небесная Бомбо, – начал он, и вокруг него замерцало серебряное сияние, – владычица широких дорог перекрестков… – Сияние поползло, охватило камень, вобрало в себя Кэт и замерло, оставив вне чуть размытой полусферы мыльного пузыря пятерых спутников, а Хранитель продолжал: – Ты, перед которой трепещут живые и мертвые, ты, дающая холодный свет разума и ввергающая во мрак безумия, ты, убивающая и дающая жизнь, жестокая смерть и великая мать, единая во множестве, древняя, как мир, и вечно молодая, Горго, Мормо, Луна в тысячах видов, брось свой взор, приди под сучий вой, возрадуйся – льется теплая кровь!

Старик легко полоснул острым ногтем по собственному запястью и тряхнул ладонью – мелкие рубиновые брызги разлетелись веером, преодолели призрачное препятствие и медленно, почти застыв в воздухе, продолжили свой полет, даже не думая падать на землю. Хранитель открыл глаза.

Стоящая напротив него девушка почти не изменилась. Та же рваная телогрейка, тяжелые, не по размеру сапоги на ребристой подошве, но одновременно словно иное существо легкой дымкой наложилось на фигурку Кэт. Тяжелыми складками спадает с плеч длинное платье. Тени громадных псов устроились у ног. В правой руке массивный факел с окованным верхом, в левой – громадное кольцо, связка из трех серебряных ключей.

– Да, – грустно говорит женщина-девушка, неизвестная-Кэт, – ты знаешь несколько имен, но разве это дает тебе Власть?

– Нет, конечно, нет. – Хранитель вежлив, не более. – Имена – их множество: Хелгин, Хэлль, Хекет, Геката, Кали, иных я не знаю, под тысячью солнц незнакомых миров они звучат по-разному, а три ваших аспекта так не похожи даже в единой сущности. Позвольте, я буду называть вас привычным мне именем? Кали?

– Кэт – сейчас и здесь.

– Как угодно, Госпожа. Остановитесь.

– Нет, Махарадж.

– Я не позволю. – Старик почему-то посмотрел на замершего вне границы Ключника. – Вы уничтожите мир.

– Нет, Махарадж.

– Ведь это не воля богов, всех богов.

– Нет, Махарадж.

– И что, Госпожа?

Кэт непреклонна:

– Нет, Махарадж.

Старик опустил лицо в ладони, вздохнул, поднял глаза и легонько хлопнул.

Тут же, рядом и невыносимо далеко, медленно, вне подернутой дымкой сферы, время начинает течь по-другому, из-за складок местности к пяти странникам устремляются стриженные наголо бойцы в желтых одеяниях. Их движения замедленны, размыты и смазаны, как и движения мгновенно, в том, их измерении разворачивающегося отряда Ключника. А девушка и старик, как в театре, безучастно наблюдают за вспыхнувшей битвой. Послушников в желтом вчетверо больше, чем гостей Города Солнца, но они безоружны и некоторые из них сразу падают – Рахан, не стесняясь, пользуется огнестрельным оружием, да и Брат тоже, но он, кажется, промахивается. А потом линия бойцов преодолевает короткое расстояние, и люди сталкиваются в рукопашной. И в тот же миг становится ясно – уровень подготовки бритоголовых монахов неизмеримо выше скромных сил пятерки. Женщина-тень все так же бесстрастна, но Кэт, реальная, трепетно вздрагивает, когда обманчиво медленно падает Ванко, потом Стерва, затем Брат и мгновением позже Рус. На ногах странным образом остается лишь Ключник. Он быстр, не так ловки и отточенны его движения, но в скорости солдат превосходит нападающих. Последних это не смущает, победа лишь дело времени. Похоже на то.

– А ты не боишься, – женщина чуть грустна, – что сейчас твои люди убивают Калкина – последнего Будду?

Старик внимательно всматривается в стремительные даже сквозь призму времени движения Ключника и качает головой:

– Нет, увы – это скорее пес, из тех, что тебе служат. – Внезапно лицо Хранителя озаряет печать понимания: – Твой возлюбленный! Твой брат! Воплощение Фенрира! Цербер порвал Цепь! О, великие Силы!

А лицо Кэт перечеркивает болезненная гримаса:

– Прости, Хранитель.

– За что?

– Ты еще не чувствуешь… Если бы ты меня не пробудил, они до сих пор плутали бы в неведении. Поверь, я их не звала, они чувствуют мое присутствие и идут.

– Кто, Госпожа?..

Пространство наполняется звенящей напряженностью, как потрескивающая стена могучей плотины за мгновение до того, как лопнут вековые скрепы, отдав мир во власть стихии.

– Стигийские псы.

Из ниоткуда, презрев законы мироздания, с противным скрежетом камня по стеклу возникают черные поджарые тени. Змеиные усмешки на узких мордах, частокол острых клыков, источающих ядовитую слюну, тонкие лапы, широкогрудые тела и извивающиеся петлями хвосты. Свора. Кто сказал, что их сотни? Их семь – просто бестии умеют быть одновременно в нескольких местах. Сейчас они счастливы – после многих годов разлуки вновь обрели свою Хозяйку, но что это, она в опасности? Опечалена? Ничтожные смертные атакуют… атакуют… собрата? Отца?! Псы заканчивают с послушниками быстрее, чем Хранитель успевает смахнуть со лба бисеринку пота. И уже все поле, ущелье Ярлу, Долина Эдельвейсов, устлано желтыми телами в ярких красных мазках. А псы, все семь, идут к Кэт, не обращая внимания на призрачную сферу, идут, ластятся, по-щенячьи виляя хвостами.