Евангелия и второе поколение христианства

Сибиллизм возник в Александрии в то же самое время, когда апокалипсический жанр нарождался в Палестине. Эти два параллельные способа обязаны своим происхождением аналогичному настроению умов. Одной из отличительных черт всякого апокалипсиса то, что он приписывается какой-нибудь знаменитости прошлых веков. В подобные времена обыкновенно господствует мнение, что ряд великих пророков уже закончился и ни один из современных не может сравняться с прежними. Что же делает тогда человек, желающий выразить свою идею и придать ей авторитет, которого не может ей дать его собственное имя? Он выбирает одного из древних Божьих людей и смело выпускает свою книгу под его именем. Это нисколько не смущает совесть подделывателя, который ради распространения идеи, казавшейся ему истинной, устранял свою собственную личность. Он был далек от мысли нанести обиду древнему мудрецу, наоборот, он считал, что оказывает честь, приписывая ему прекрасные мысли. Что же касается публики, то благодаря полному отсутствию критики, она не делала ни одного возражения. В Палестине для подобных новых откровений служили имена действительных или вымышленных личностей, пользовавшихся всеми признанной репутацией святости, как Даниил, Енох, Моисей, Соломон, Варух, Ездра. В Александрии, где евреи ознакомились с греческой литературой и где они стремились приобрести интеллектуальное и нравственное влияние на язычников, подделыватели выбирали имена известных греческих философов и моралистов. Таким образом, публика увидела Аристобула, приводящего ложные цитаты из Гомера, Гесиода и Лина, вскоре появились псевдо-Орфей, псевдо-Пифагор, апокрифическая переписка Гераклита, нравственная поэма, приписываемая Фоцилиду. Цель всех этих писаний одна и та же; проповедовать идолопоклонникам деизм и предписания, называемые noachiques, т. е. иудаизм, приспособленный для их употребления, иудаизм, низведенный до размеров природной религии. Оставляли только два-три требования воздержания, которые в глазах правоверного еврея представились бы как вполне естественные.

Сибиллы должны были невольно прийти в голову подделывателям, искавших неоспоримых авторитетов, под прикрытием которых они могли представить дорогие для них идеи грекам. В народе уже обращались маленькие поэмы, выдаваемые за кумские и эритрейские, полные угроз, предсказывающие катастрофы разным странам. Эти произведения имели огромное влияние на воображение, особенно, когда случайное стечение обстоятельств, по-видимому, подтверждало их пророчество; они были составлены размером древних гекзаметров на языке, как бы сходном с языком Гомера. Еврейские подделыватели приняли тот же размер, а чтобы усилить иллюзию у доверчивых людей, помещали то тут то там в своем тексте некоторые из угроз, считавшихся произнесенными девственными прорицательницами глубокой древности.

Апокалипсической формой в Александрии был сибиллизм. Когда еврей, друг добра и правды, этой терпимой и симпатичной школы, хотел обратиться к идолопоклонникам с предостережением и советом, он заставлял говорить пророчество языческого мира, чтобы придать своим предсказаниям ту силу, которой иначе они не имели бы. Он заимствовал тон эритрейских оракулов и старался подражать традиционному стилю пророческой поэзии греков, брал несколько рифмованных угроз, производивших сильное впечатление на народ, и окружал их благочестивой проповедью. Повторим опять, что подобный обман с добрыми намерениями не смущал никого. Рядом с еврейской подделкой классиков, подделкой, заключавшейся в том, что она вкладывала в уста греческих философов и моралистов правила, которые желала вбить в голову, начавшейся около второго века до появления Иисуса, - основался псевдо-сибиллизм, имевший в виду те же идеи. Во времена Флавиев, некий Александрин вновь предпринял перевод древних оракулов, давно прерванный, и прибавил к ним несколько новых страниц. Эти страницы обладают поразительной красотой.

"Счастливы те, кто почитает великого Бога, не сделанного человеческими руками, не имеющего храмов, которого глаз смертный не может видеть и руки измерить! Счастливы те, которые молятся перед едой и питьем, которые при виде храма выказывают протест и чувствует отвращение к алтарям, оскверненным кровью! Убийства, позорная нажива, блуд, противоестественные преступления возбуждают в них отвращение. Другие люди, преданные своим извращенным желаниям, преследуют этих святых людей насмешками и оскорблениями; в своем безумии они обвиняют их преступлениях, которые совершили сами; но правосудие Божие совершиться. Нечестивые будут низвергнуты во тьму; благочестивые, наоборот, поселятся на плодородной земле, Божий Дух даст им жизнь и милость".