Евангелия и второе поколение христианства

Наше Евангелие от Матфея создалось так: автор взял за основание своей работы Евангелие Марка. Он следует ему в плане, порядке, характерных выражениях настолько, что не может быть сомнения в том, что он имел перед глазами или в памяти произведение своего предшественника. Буквальные совпадения до мельчайших подробностей целых страниц иногда наводят на мысль, что автор обладал манускриптом Марка. С другой стороны, перемена слов, многочисленные перемещения, некоторые ощущения, причину которых невозможно объяснить, дают повод думать, что автор работал по памяти. Но это не имеет большого значения. Важно указание так называемого текста от Матфея на предварительное существование текста Марка, которого первый является только дополнением. Он его пополнил двумя способами: во-первых, включил длинные речи, придававшие цену еврейским Евангелиям, во-вторых, вставил более современные ему предания, плод постепенного развития легенды, которым христианство придавало уже огромную ценность. Вторая редакция Евангелия вместе с тем обладает большим единством стиля; одна и та же рука чувствуется во всех разнообразных отрывках, вошедших в текст. Это единство даст повод думать, что места, не входившие в текст Марка, автор брал прямо с еврейского. Если бы он пользовался переводом, то замечалось бы различие стиля между основной частью и вставленными местами. К тому же, требования того времени скорее направлялись в сторону переделки, а не перевода в настоящем смысле. Библейские цитаты псевдо-Матфея дают повод думать, что он одновременно пользовался еврейским текстом (или одним из арамейских толкований) и переложением Семидесяти Толковников. Некоторая часть его толкований имеет смысл только на еврейском. Автор вставлял большие речи Иисуса своеобразным образом. Брал ли он их из собрания изречений, когда-либо существовавших в преданиях, брал ли он их вполне готовыми из еврейского Евангелия, он помещал их в виде больших вставок в рассказ Марка, для чего и раздвигал в нужных местах этот рассказ. Главная из речей, "Нагорная проповедь", очевидно, составлена из разных отрывков, не имеющих между собой никакой связи и соединенных искусственно. Глава XXIII содержит в себе все сохраненные преданием упреки Иисуса, высказанные им фарисеям при разных обстоятельствах. Семь притч главы XIII, конечно, не были сказаны Иисусом в один день и одна за другой. Позволим себе сделать примерное указание, которое точнее передает нашу мысль. Прежде, чем было составлено первое Евангелие, существовали сборники речей и притч, где изречения Иисуса были распределены в том или другом порядке по чисто внешним причинам. Автор первого Евангелия, найдя эти сборники уже готовыми, вносил их в текст Марка, не разрывая тонкой нити, их связывающей. Иногда текст Марка, несмотря на свою краткость в том, что касалось речей, содержал некоторые части тех проповедей, которые новый составитель взял целиком в сборник логий. В результате - повторения. По большей части новый составитель мало обращал внимания на эти повторения; а иногда избегал их посредством сокращений, перемещений и некоторыми искусными оборотами стиля.

Вставка преданий в новый текст, не имевшихся в старом, произведена псевдо-Матфеем еще более резким способом. Имея в руках несколько рассказов о чудесах и исцелениях, не вполне похожих на имеющиеся у Марка, автор предпочитал повторение риску опустить то, что, вводя полученные из разных мест отрывки, он может впасть в противоречие и запутать рассказ. Вследствие этого многие обстоятельства темны в том месте книги, в которое они внесены, и объясняются только дальнейшим ходом всей книги; имеются намеки на события, о которых ничего не говорится в исторической части произведения. От этого получается странная двойственность Евангелия: два исцеления двух слепых; два исцеления немого бесноватого; два умножения хлебов; две просьбы чудесных знамений; два назидания против соблазна; два изречения против развода. Отсюда, может быть, и получил свое начало прием вводить все парами, который производит впечатления двойного зрения рассказа: два слепых Иерихона и два других слепых; два бесноватых страны Гергесинской; два ученика Иоанна; два ученика Иисуса, два брата. Гармонистическое толкование принесло свои обыкновенные результаты, многословие и тяжеловесность. Иногда заметны свежие надрезы, результат того способа, которым производились вставки. Так, рассказ о чуде с Петром (Матфей, XIV, 28-31), которого нет у Марка, вставлен между параграфами 50 и 51 главы VI Марка; таким образом, края вставки вполне заметны. То же самое можно сказать насчет чуда о статере, об Иуде, указавшем на самого себя, и об Иуде же, спрошенном Иисусом, об Иисусе, порицающем Петра за употребление меча, об Иуде, кончающим жизнь самоубийством, о сне жены Пилата и т. п. Если вынуть все эти места, плод позднейшего развития легенды об Иисусе, то остался бы только текст Марка.