Евангелия и второе поколение христианства

Сцены беспорядка, происходившие изо дня в день в империи, оправдывали мрачность предсказаний псевдо-Ездры и предполагаемого Варнавы. Правление слабого старика, получившего власть по согласию всех партий, в минуту неожиданности, вызванной смертью Домициана - было агонией. Нерешительность, приписываемая ему, была ничем иным, как мудростью. Нерва чувствовал, что армия продолжает сожалеть Домициана, и с нетерпением переносит господство гражданского элемента. Честные люди были у власти; но правление честных людей, когда оно не опирается на армию, всегда слабо. Одно ужасное происшествие показало всю глубину зла. Около 27 октября 97 г. преторианцы, найдя себе вождя в некоем Casperius Elianus, окружили дворец и стали громко требовать наказания убийц Домициана. Несколько мягкий по темпераменту, Нерва не был создан для подобных сцен. Он честно предложил пожертвовать собою, но не мог воспрепятствовать убийству Парфения и тех, которые сделали его императором. Этот день был решающим - и спас республику. Нерва, как настоящий мудрец, понял, что он должен присоединить к себе молодого полководца, который бы своей энергией пополнил то, чего недоставало ему. Он имел родных; но, озабоченный единственно пользой государства, он хотел выбрать наиболее достойного. В либеральной партии был прекрасный полководец Траян, который командовал на Рейне в Кельне. Нерва выбрал его. Этот великий акт политической добродетели обеспечил победу либералов, которая до тех пор была сомнительной с самой смерти Домициана. Истинный закон цезаризма, усыновление, был найден. Солдатчина была обуздана; логика требовала, чтобы какой-нибудь Септимий Север со своим отвратительным правилом: "ублажи солдата; и смейся лад всем", наследовал Домициану. Но благодаря Траяну, неизбежность истории была отсрочена на один век. Зло было побеждено, не на тысячу лет, как думал Иоанн, не на четыреста, как мечтал псевдо-Ездра, но на сто лет, что уже много.

Глава XVII. Траян - Добрые и великие императоры

Усыновление Траяна обеспечило человеческой цивилизации после жестоких испытаний - целый век благополучия. Империя была спасена. Дышащие ненавистью, предсказания писателей Апокалипсиса получили полное опровержение. Мир хотел еще жить; империя, несмотря на гибель Юлиев и Флавиев, нашла в своей военной организации силы, которых не подозревали поверхностные провинциалы. Траян, которого выбор Нервы поставил во главе империи, был великим человеком, истинным римлянином, господином самого себя; хладнокровный в распоряжениях, державший себя достойно и важно. Конечно, он имел менее политического гения, чем Цезарь, Август, Тиберий; но он был выше их по справедливости и доброте; в военных талантах он не уступал Цезарю; он не делал себе специальности из философии, как Марк Аврелий, но равнялся ему по практической мудрости и доброжелательству. Его твердая вера в либерализм никогда не обманывала его. Он показал великий пример, что партия до героизма оптимистическая, утверждающая, что нужно считать людей хорошими, если не доказано, что они дурны, может примириться с твердостью властелина. Поразительная вещь! Мир идеологов и людей оппозиции, которых смерть Домициана привела к власти, сумел управлять. Он искренне примирился с необходимостью, и получилась прекрасная вещь: монархия, созданная обращенными республиканцами. Старый Виргиний Руф, великий гражданин, всю жизнь мечтавший о республике и который сделал все, что было в его силах, дабы провозгласить ее по смерти Нерона, как она была провозглашена после смерти Калигулы; Виргиний, знаменитый своими многочисленными отказами от империи, вполне присоединился и служил центром этого избранного общества. Радикальная партия отказалась от своей химеры и признала, что если до сих пор принципат и свобода были непримиримы, то теперь, благодаря счастливым временам, это чудо совершилось.

Гальба один момент предвидел подобную комбинацию элементов, по внешности противоречивых, Нерва и Траян ее осуществили. При них империя стала республикой, или вернее, император стал первым и единственным республиканцем империи. Великие люди, которых восхваляли во всем мире, окружили императора. Это были: Тразей, Гельвидий, Сенецион, Катон и Брут греческие герои, изгнавшие тиранов из своей страны. Это и объясняет тот факт, что, начиная с 98 г., нет более протестов против принципата. Философы, составлявшие в некотором отношении душу радикальной оппозиции и ведшие себя враждебно во время Флавиев, вдруг смолкли; они были удовлетворены. Между новым режимом и философией был заключен тесный союз. Нужно сказать, что никогда не было, чтобы во главе правительства стояла подобная группа людей. Это были Плиний, Тацит, Виргиний Руф, Юлий Маврикий, Гратилла и Фанния. Благородные мужчины и целомудренные женщины, которых всех преследовал Домициан и каждый из которых имел родственника или друга, погибшего во время его отвратительного царствования.