Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

Что касается общества любви, то мы о нём говорили сегодня. Оно описано в Деяниях апостольских. Я повторяться не буду, только один момент. Да, в этом обществе одновременно были реализованы и любовь, и общение имуществ. Вот вопрос «на засыпку»: как соответствуют, как сочетаются любовь и общественная собственность? Они что, всегда железно следуют одно за другим, или нет? Опять я для ответа обращаюсь к великому Златоусту. Он по поводу Иерусалимской общины сказал следующее: «Вот скажите мне: любовь ли родила нестяжание» (под нестяжанием он понимал общение имуществ), «или нестяжание – любовь? Мне кажется, любовь – нестяжание, которое укрепляло её ещё больше». Глубокая фраза. То есть любовь первична. И цель любого социального установления – это увеличение любви. Общественная собственность – это не цель, это средство. Даже по Златоусту получается не столько средство, сколько следствие. Любовь, настоящая любовь, если она существует в достаточно большом сообществе, она неизбежно порождает общественную собственность. А вот наоборот – этого Златоуст не сказал. То есть можно сделать, ввести общественную собственность, но если нет первоначального уровня любви, ничего не получится. Это будет кошмар. Эту общественную собственность надо будет насаждать огнём и мечом. Люди должны быть нравственно готовы к этому. Это обязательное условие. «Но», – замечает Златоуст, – «которое укрепляло её ещё больше». Если общественная собственность держится, если имеется какой-то уровень любви, если люди могут в общественной собственности жить, то получается обратный эффект: общественная собственность начинает укреплять любовь. Это другой, что ли христианский социальный закон – любовь должна быть хорошо организована. Любовь – это нежный росток в нашем падшем обществе. Если этого нет, если всё идёт на самотёк, если любовь смешана со злом, этот росток гибнет.

Вот что я сегодня хотел сказать. А теперь – вопросы.

Вопрос: Вот у меня вопрос как раз по последнему, что Вы сказали. Если можно, то очень короткую цитату Владимира Францевича Эрна (работа «Христианское отношение к собственности»): «Грядущее торжество социализма сделает ненужным всякую борьбу за экономическое освобождение, и тогда все силы возрождённой Церкви должны быть направлены на последнюю и самую трудную борьбу за освобождение из рабства духовного (которое социализм лишь видоизменит и отольёт в последние формы)». Вот я Вас хочу спросить, правильно ли я понимаю, что можно принять, что организация экономического освобождения это и есть социализм, а общество любви в терминологии православия – это коммунизм?

Н. С.: Ну, где-то так, да. Понимаете, про наш советский социализм нельзя сказать, что это было общество любви всё-таки. Там любовь присутствовала, но далеко не в той мере, как это было в Иерусалимской общине. Но цель, повторяю, это увеличение любви. В этом вообще смысл жизни человеческой. Поэтому я где-то с вами соглашусь, да.

Вопрос: Оценивает ли как-то христианство, в частности Святые Отцы, дискриминационные законы Моисея по отношению к неевреям? В частности, экономические: я имею в виду в первую очередь рост и другие, т. е. обман и т. д. Есть ли анализ какой-то в христианстве?

Н. С.: В общем-то, у Святых Отцов, на мой взгляд, такого систематического, серьёзного анализа нет. Есть цикл лекций того же Иоанна Златоуста, но они не совсем лекции, а проповеди, которые называются «Против иудеев». Там обо всём этом говорится. Но там такой какой-то проработки этого вопроса, как он сделал с собственностью, нет. А что касается других Святых Отцов – я не встречал. Они там занимаются другими вопросами.

Вопрос: То есть в христианстве ответ на этот вопрос не сформулирован?

Н. С.: Да.

Вопрос: Вот Вы сказали, что Иоанн Златоуст замечает, что сейчас так же, как в Иерусалимской общине, живут в монастырях? Я скажу не точно, поэтому прошу прощения, но, хочу у Вас уточнить. Я слышал, что самые первые русские монастыри – они тоже как-то образовывались, у них первая жизнь как бы была тоже похожа на общинную жизнь, а потом они постепенно обрастали собственностью. Так ли это? И почему они не смогли удержаться?