Евангельские притчи вчера и сегодня. Культурный контекст, толкования святых отцов, исторические свидетельства

Святитель Феофан Затворник, рассуждая об этом, пишет: «Господь укоряет фарисеев не за внешние порядки и правила поведения, а за пристрастие к ним, за то, что они остановились на одном внешнем почитании Бога, не заботясь о том, что есть на сердце (см.: Мф. 7: 1–8). Без внешнего нельзя. Самое высокое внутреннее требует внешнего – как выражения и как облачения своего. На деле оно и не бывает никогда одно, а всегда в союзе с внешним; только в ложных теориях отделяют их. Но опять же очевидно, что одно внешнее – ничто, цена его от присутствия в нем внутреннего, так что коль скоро этого нет, то того хоть и не будь. Между тем мы падки на внешность и видимость, в которых выражается внутреннее и в которых оно принимает определенную форму, до того, что, исполнив внешнее, мы остаемся покойны, не думая о том, есть ли тут внутреннее или нет. А так как внутреннее труднее, чем внешнее, то очень просто застрять на последнем, не простираясь к первому. Как же быть? Надо управлять собой и иметь в виду внутреннее, всегда к нему напрягаться сквозь внешнее и, при внешнем, считать дело делом только тогда, когда в нем внутреннее сочетается с внешним. Другого способа нет. Внимание к себе, трезвение и бодрствование – это единственные рычаги для поднятия дебелого и падкого на земное нашего естества. Замечательно: у кого есть внутреннее, тот никогда не оставляет внешнего, хотя цены особенной ему не придает».

Мы часто стремимся понравиться другим людям больше, чем Богу, и средств для этого множество – в том числе и наша церковная жизнь. В памяти еще свежи примеры «PR-молитвы» постперестроечных времен, когда государственные чиновники, которым для имиджа необходимо было появиться на экране телевизора в пасхальную или рождественскую ночь, мужественно выстаивали всю службу, держа свечку в правой руке и пытаясь перекреститься левой. Народ называл их «подсвечниками», и пусть мотивация у них была совершенно иная, чем у фарисеев, это другая крайность стремления быть увиденными, засвидетельствовать свою религиозность перед людьми.

На самом деле каждый из нас, приходя в храм, должен руководствоваться внутренним настроением, о котором пишет святитель Тихон Задонский: «Войдя в храм Господень, осмотрись, кто ты такой и к Кому пришел? Пришел раб к Господу, творение к Творцу и грешник к Праведному Судии. И о том рассуди, зачем ты пришел в храм Божий? Входим в храм Божий или славословить Бога, или благодарить Бога, или просить чего у Бога, или умилостивить Бога за грехи наши. Итак, если ты за тем пришел в дом Божий, чтобы просить прощение за грехи твои, то вспомни все грехи твои, которыми ты от самого малого возраста прогневал Творца своего; посмотри в книгу своей совести, посмотри и рассуди, сколько ты своего Господа огорчил. А так в себе размышляя, умились сердцем, вознесись умом на Небо, со смиренномудрием повергни себя перед престолом славы, припади к ногам Спасителя твоего, сидящего одесную Отца, лобызай ноги Его, обливай слезами, по подобию евангельской блудницы, отирай омоченные ноги Его своими волосами, воззови к Нему, как мытарь».

Поведение фарисея ставит перед каждым из нас важный вопрос: зачем мы приходим в храм? Что это – просто обычай, часть еженедельного ритма жизни, которая постепенно становится рутиной? В детстве нас приводят в храм родители, нередко и взрослыми мы приходим сюда в угоду близким; возможно, мы испытываем чувство вины, пропустив воскресный или праздничный день. На Западе возникло такое понятие, как «воскресная обязанность», т. е. обязательное для каждого христианина еженедельное посещение храма. Действительно, это логически вытекает из заповеди о почитании седьмого дня: Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его (Исх. 20: 8-11). Однако обязанность всегда воспринимается как нечто внешнее, «Невольник – не богомольник», говорит русская пословица. Становится ли каждое наше посещение храма настоящей радостной встречей с Богом – не только личной, а в сообществе братьев и сестер по вере – или мы просто отстаиваем всенощное бдение и литургию, уходя из храма с чувством выполненного долга?