Event Reborn (СИ)

Они вернулись в класс, как только удалось немного отмыться, и до трёх часов решали идиотские задания, которые подсовывала им в наказание строго взирающая поверх очков миссис Кауфман. Том быстро прорешал все номера, и бросил взгляд на страдающего над математикой Билла. Выглядел тот неважно — потрёпанным и бледным. Том не собирался на этот раз ничего выяснять у друга. Вместо этого он твёрдо решил выспросить у матери всё, что она знала про отца. Йорга тоже мучили частые мигрени, это неспроста!

В этот раз припадок был чуть менее болезненный, но Том все равно мало что помнил, после того, как полез в портфель и достал оттуда яблоко. Именно после этого наступила темнота. Йорг рассказывал про то, что мог иногда «будто уходить от реальности». Том никогда не придавал большого значения этим словам и не спрашивал, что это значило. Но теперь он понял. Это точно как-то связано — теорию всяких наследственных странностей, которые передаются через поколения, еще никто не отменял.

Том зло корябал запись в своем дневнике, прикидываясь, что на самом деле решает задачи. Отец мог знать про эти приступы и помочь с ними как-то бороться. Если бы только Симона не пыталась скрыть детали!

Билл довел Тома до двери и, убедившись, что с его другом все в порядке, махнул рукой. Уходя, он оглянулся через плечо и еще раз улыбнулся, словно напоминая про их сегодняшний разговор. Том и без этого помнил. Он был рад, что Билл был его другом. Без него было бы гораздо тяжелее переживать этот период.

Симона была не в восторге от истории, которую ей рассказал ей сын. Когда стадия причитаний, охов, и вздохов из серии: «Том, приступ? Прямо в школе?» закончилась, мальчик уверенно и прямо посмотрел на свою мать. Они сидели за кухонным столом и Симона, как и всегда в таких случаях, пыталась приложить все свои актёрские таланты, чтобы скрыть панику, мечущуюся в её карих глазах.

— Мам. Папа никуда не уезжал, — тихо и устало пробормотал Том.

Симона спрятала лицо в ладони. Она знала, что рано или поздно сын всё поймёт.

— Мне не три года. У нас были семейные проблемы. Но согласись, люди не срываются так просто, и не бросают свою семью. И если это как-то связано с моими… провалами… я хочу знать правду, — Том ждал от неё ответа. И почему-то в этот раз он знал, что получит его, потому, что Симона не ответила «нет». Она просто опустила глаза.

— Том, твой папа… — тусклым голосом начала она после полуминутного раздумья, — к нам никогда не вернётся. За две недели до того, как мы переехали… — она немного всхлипнула, а из глаз скатилась серебристая слезинка. — Он потерял над собой контроль. Настолько, что мне пришлось вызвать врачей.

Том слушал, затаив дыхание. Сердце его глухо билось о рёбра, затрудняя даже дыхание. Страх взял сердце мальчика в холодные руки и сжал. Том почувствовал, как ладони покрываются влагой.

— Ты многого не помнишь, мы старались скрывать от тебя всё это… До твоего рождения Йорг проходил лечение в клинике, — Симона еще раз всхлипнула, — вмешательство было довольно серьёзным. Оно помогло. Ненадолго, всего на несколько лет. Но в последнее время он снова стал вести себя странно, ты и сам это замечал.

Том кивнул. Он догадывался о чём-то подобном, но отметал от себя такие мысли до последнего момента.

— Его госпитализировали… — Симона провела рукой по лицу сверху вниз и мальчик увидел, что его мать плачет. — Папа… теперь в психиатрической лечебнице, Том.

Сердце, если оно до этого и билось, остановило свой ход. Пустота и страх ворвались вместе с его последним ударом, буквально сбивая со стула этим осознанием.

Он в психиатрической лечебнице, Том. Он в психиатрической лечебнице, Том. Он в психиатрической лечебнице, Том

Бессмысленным, сухим жужжанием, как жёванная старая плёнка, звучало в тишине кухни.

Он в психиатрической лечебнице, Том.

Так вот о чём не хотела говорить Симона всё это время. Те странные таблетки, что принимал Йорг около года до этого случая, ссылаясь на сильную депрессию. Его отсутствующее выражение лица. Бессмысленное бормотание, которого ни Том, ни Симона иногда не могли понять. Необычное поведение, мысленно записанное Томом в счёт рассеянности от большого количества работы.

Он в психиатрической лечебнице, Том.

— И по-твоему…Я последний, кто об этом должен узнать? — мальчик поднял на мать немигающий, стальной взгляд.

Симоне на секунду стало страшно. Сейчас она увидела в сыне нечто такое — пугающее, острое, безнадежное… Как будто удар под дых, резко отнимающий кислород.

— Том. Ты ребёнок, — она устало положила руки ладонями вниз на стол. — Ты маленький мальчик, единственной проблемой которого должна быть плохая оценка в школе. Или ссора с лучшим другом. Или разбитое колено. Но никак не мысли о том, как продержаться очередной день и не сойти с ума!

— Мам, — Том склонил голову. — Это уже реальность. И не я из нас двоих сейчас веду себя, как ребёнок. Наша жизнь уже изменилась, в тот самый день, когда ты сказала «Том, папа больше не будет жить с нами…» Понимаешь?