Эверест

Я, ойкнув, обнимаю ее, Варюха присоединяется, а Иван терпеливо ждет, пока мы натискаемся, чтобы сгрести ее своими ручищами и держать, не отпуская, целую вечность. Когда он начинает ее целовать, Варя закатывает глаза, а я, тактично отвернувшись, интересуюсь:

- И часто у них так?

- Да постоянно!

- А мы, между прочим, все слышим! – Отзывается Иван и приглашает всех к столу.

- Решили по русской кухне сегодня пройтись? – То ли спрашивает, то ли утверждает Дуся.

- Как видишь, - отвечает Иван, отодвигая для жены стул.

- Ну, что ж, тогда… водочки? – Обращается она к Ивану.

- Это запросто! – Соглашается он и тащит из бара пузатую бутылку.

Ужин тянется неспешно за общими разговорами и расспросами о текущих делах, и, когда мы начинаем вспоминать своих однокашников, меня накрывает волна воспоминаний.

После школы мы с Дусей, с трудом уговорив родителей, приехали в Москву в вуз, где могли бы учиться вместе. Поступив, попросились у коменды жить в одной комнате общаги, и, несмотря на то, что были с разных факультетов, ин. яза и экономики, она пошла нам навстречу.

И начались студенческие будни, пестреющие редкими праздниками. Ну, как, редкими… Для некоторых праздники были чуть ли не ежедневно, но от приглашений на всякие спонтанные гулянки мы тактично отказывались.

Через месяц мы перезнакомились почти со всеми соседями, которые знали, что соли и сахара мы с удовольствием одолжим, а за деньгами на бухло или поддержкой пьяной компании стоит сходить в другое место.

На нашем этаже был холл, который негласно превращался в банкетный зал, дискотеку или избу-читальню в зависимости от нужд постояльцев. И почти в самом начале первого курса после сдачи первых зачетов этаж решил отметить международный день студента, с разрешением от коменды и танцами до утра.

Мы решили не отрываться от коллектива и заглянуть на огонек, пополнив стол для пожертвований на проведение вечеринки испеченным в четыре руки «наполеоном».

Именно там и произошла судьбоносная встреча. Дуся познакомилась с Иваном, а я – с Виталиком.

Ваня тоже учился на иностранных языках, но в параллельной группе, и, оказывается, с самого начала учебы заприметил Дусю. Виталик же был на курс старше и забрел сюда случайно, по приглашению какого-то знакомого. Так и родилась наша четверка, легко и непринужденно, тесно объединившая всех нас на незаметно пролетевшие три года.

Сначала мы просто дружили. Общались, ходили друг к другу в гости с этажа на этаж. Позже я узнала, что Виталик после знакомства с нами переселился в общагу из съемной квартиры и на время запрятал автомобиль в гараже. А все потому, что мы, как-то рассуждая о социальном статусе, высказали с Дусей мнение, что бедный богатому не товарищ.

Ванька тогда криво усмехнулся, а Виталик изменился в лице, но никак не прокомментировал. Я разгадала ту сцену позже, когда неугомонная «сорока» принесла на хвосте, что эти парни относятся к категории «мажоров», а мы с Дусей, оказывается, «серые мыши», «лимита» и «выскочки», которые непонятно как отгребли самые лакомые куски на потоке.

О, когда мы обо всем узнали, случился Армагеддон. Мы рвали и метали, сначала склоняя наших мальчиков вдоль и поперек между собой, а потом уже и при личных встречах. Только Ванька, насколько я поняла, догадался закрыть Дусе рот поцелуем, а вот Виталик, выслушав мои претензии, просто собрался и молча ушел.

Потом я здорово жалела, что поругалась с ним, особенно, наблюдая за счастьем ДусяВани. Но он вернулся спустя долгие-долгие, растянутые до бесконечности дни, чтобы объясниться:

- Пойми, Лера, я тот, кто есть. И не могу поменять родителей или заставить их разориться ради твоего спокойствия.

Но к тому времени я, измученная собственным самоедством, была полностью согласна с его доводами, в душе признавая собственную неправоту, и раскаиваясь.

Мы помирились. И солнце снова стало ярче, а воздух вкуснее.

У наших пар шло все как-то параллельно. Поцелуи, свидания, влюбленности. Виталик вытащил все же из гаража свою машину, проворчав, что это удобство и время, и вообще, телега на колесах, не более. Ничего себе, телега, подумала я, иномарка последней модели! И мы, естественно, оценили, почти каждые выходные выезжая на природу, знакомиться с окрестностями столицы, или на шашлыки на дачу к Виталику.

У Вани тоже имелся автомобиль. Но он, пытаясь отстоять перед родителям собственную независимость, не пользовался не только им. Он не принимал от них никакой помощи, подрабатывая вечерами на разгрузке вагонов, хорошо учился, чтобы получать стипендию, жил в общежитии, ведя жизнь обычного студента.

Все шло хорошо. Виталик с Иваном сдружились, и наша четверка была неразлучна. Ровно до того момента, как он решил познакомить меня со своей мамой.

Она невзлюбила меня с первого взгляда. Это я поняла на интуитивном уровне, ей ничего не нужно было озвучивать. А говорила она, надо сказать, только хорошие вещи. Все культурно и интеллигентно, только глазами своими как зыркнет, и, кажется, испепелит.