Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Иногда задают вопрос: был ли риск при принятии решения о выпуске Э. Мысловского и В. Балыбердина?

Мне представляется, что риск бывает в том случае, если при принятии решения нет уверенности в реальности выполнения поставленной задачи. В данном случае, ставя задачу обработки маршрута, установки лагеря и восхождения, мы (в частности я) были уверены в ее реальности, в тех возможностях (физических и моральных), которые раскрываются у сильных людей, не подверженных панике в минуты труднейших испытаний. Именно такими людьми являются участники гималайской экспедиции. Такая проверка проведена всем ходом их занятий альпинизмом. Это проверено и на прошлогоднем сборе под пиком Коммунизма, когда потребовалось оказать помощь четверке ленинградских альпинистов. Тогда Л. Трощиненко, В. Онищенко и другие в очень трудных условиях в самый кратчайший срок сумели подняться на плато пика "Правды" и оказать заболевшим необходимую помощь.

И в данном случае решение о выпуске В. Балыбердина

и Э. Мысловского на восхождение было продиктовано именно такой уверенностью.

Что касается восхождений других групп, то все они поднялись в соответствии с планом, хотя трудности, перенесенные двойкой Балыбердин -Мысловский, наложили свой отпечаток на деятельность всех восходителей.

Особенно в трудных условиях совершила восхождение двойка К. Валиев--В. Хрищатый. Погодные условия днем

мая не позволили им подняться на вершину, а в ночь на

мая ветер порою достигал ураганной силы -- порывы до

40 м в секунду, от холода коченели руки. Рация замерзла,

связь с базовым лагерем отсутствовала. В таких невероят

ных условиях двойка К. Валиев -- В. Хрищатый достигла

вершины и самостоятельно спустилась в лагерь V. Это

могли совершить только альпинисты, обладающие помимо

отличных технических и общефизических качеств высокой

морально-волевой устойчивостью.

Решению тренерского совета дать указание Е. Ильинскому и С. Чепчеву сопровождать К. Валиева и В. Хрищато-го предшествовали два обстоятельства.

Первое. Нам представлялось, что Е. Ильинский и С. Чепчев уже очень сильно устали. Они, как и Э. Мысловский, поздно приходили в промежуточные лагеря. А утром

8 мая, не имея сведений о К. Валиеве и В. Хрищатом,

продолжали ожидать их в лагере V до 9 часов. Они не

сделали попытки выйти навстречу, хотя срок возвращения

уже прошел. Можно было предположить, что двойка восхо

дителей нуждается и в кислороде. Со времени выхода

К. Валиева и В. Хрищатого из лагеря V прошло уже более

12 часов.

Второе обстоятельство, которое было, пожалуй, решающим. Это сообщение Е. Ильинского о том, что К. Валиев и В. Хрищатый имеют обморожения рук и дальнейший спуск пройдет более успешно, если их будут сопровождать. В это время перед нами с обмороженными руками стоял Э. Мысловский.

С учетом этих двух обстоятельств тренерский совет не мог принять иного решения, кроме как дать указание Е. Ильинскому и С. Чепчеву сопровождать двойку восходителей при дальнейшем спуске.

Казалось, что для восхождения группы В. Хомутова препятствий нет. У них было все: кислород, питание, хорошее настроение, мощное продвижение к вершине. По плану они должны были 8 мая подняться в лагерь IV,

9 мая -- в лагерь V, и только 10 мая -- быть на вершине

Эвереста. Однако обстоятельства изменились, появились

трудности другого порядка.

По-видимому, из-за несчастного случая, произошедшего с А. Москальцовым, и желания исключить в дальнейшем что-либо подобное товарищи из Спорткомитета прислали указание: "Прекратить восхождения, на каком бы этапе участники ни находились, и всем спускаться вниз". Это указание получено нами на вечерней связи 8 мая. Евгений Игоревич спросил, что я думаю по этому поводу.

Выполнить это указание было невозможно, хотя я понимал -- оно продиктовано желанием успешно закончить первую советскую гималайскую экспедицию. Одновременно у меня была уверенность в успешном восхождении тройки альпинистов под руководством В. Хомутова, было известно и их желание подняться на вершину 9 мая. Если до этого я не был сторонником форсировать продвижение к вершине, то после получения указания пришлось все делать наоборот. Я Евгению Игоревичу ответил:

-- Если группа сумеет сегодня, восьмого мая, подняться в лагерь пять, а завтра до двенадцати быть на вершине Эвереста, то нет смысла чинить препятствия. Ибо у нас будет только одна утренняя связь по радио с Калимулиным, находящимся в Катманду, на которой придется выслушать неудовлетворение нашей деятельностью. На дневной связи будем рапортовать об успешном завершении восхождений.

272

Я за то, чтобы группа совершала восхождение! Другого

мнения нет!

Евгений Игоревич был такого же мнения, о чем было

сообщено В. Хомутову.

Борис Романов, как наиболее дисциплинированный человек, придерживался другой точки зрения --выполнять указание товарищей из Спорткомитета и не мог согласиться с нашим решением. Он предложил полученное указание обсудить на собрании. Мне казалось, что наше решение соответствует альпинизму, спорту и все настоящие альпинисты его поддержат.