Эверест. Кому и за что мстит гора?

Когда я вернулся к нам, Роб, Каролина Маккензи и врач из команды Скотта Фишера по имени Ингрид Хант вели активные радиопереговоры с кем-то, находящимся выше на горе. Ранее, в этот же день, спускаясь из второго лагеря в базовый, Фишер наткнулся на сидящего на леднике на высоте 6400 метров одного из своих шерпов Нгаванга Топче. Нгаванг, тридцативосьмилетний альпинист-ветеран с мягким характером, был уроженцем долины Ролвалинг, и у него были редкие зубы с большим расстоянием между ними. На протяжении трех последних дней Нгаванг занимался переноской грузов и выполнением других обязанностей в верхних лагерях, но его товарищи-шерпы жаловались, что тот много отдыхает и не «тянет» свою долю работы.

Когда Фишер спросил об этом Нгаванга, тот признался, что действительно чувствует себя плохо, с трудом держится на ногах и уже больше двух дней ему тяжело дышать, после чего Фишер немедленно приказал ему спускаться в базовый лагерь.

Необходимо отметить, что в культуре шерпов присутствует сильный элемент «мачизма», поэтому многие мужчины крайне неохотно признаются, что плохо себя чувствуют. Считается, что шерпы не подвержены горной болезни, особенно выходцы из района Ролвалинга, известного своими мужественными альпинистами. Все те, кто болеет или плохо себя чувствует и откровенно признается в этом, зачастую попадают в черный список, и в дальнейшем их не нанимают для работы в экспедициях.

Поэтому Нгаванг проигнорировал распоряжение Фишера и, вместо того чтобы идти вниз, пошел вверх, во второй лагерь, чтобы в нем заночевать. Когда Нгаванг к вечеру добрался до палаток, он был в бредовом состоянии, спотыкался, словно пьяный, и кашлял розовой кровяной пеной. Налицо были все симптомы отека легких – малоизученного заболевания, часто заканчивающегося смертельным исходом, которое начинается, как правило, при слишком быстром подъеме на слишком большую высоту, в результате чего легкие наполняются жидкостью[16].

ПРИ ВЫСОКОГОРНОМ ОТЕКЕ ЛЕГКИХ ЧЕЛОВЕКА МОЖНО СПАСТИ ТОЛЬКО ОДНИМ СПОСОБОМ – НАДО КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ СПУСТИТЬ ЕГО ВНИЗ. ЕСЛИ БОЛЬНОЙ СЛИШКОМ ДОЛГО ОСТАЕТСЯ НА БОЛЬШОЙ ВЫСОТЕ, СМЕРТЕЛЬНЫЙ ИСХОД ПРАКТИЧЕСКИ НЕИЗБЕЖЕН.

В отличие от Холла, который настаивал, чтобы наша группа держалась вместе под внимательным присмотром проводников, когда мы находимся выше базового лагеря, Фишер позволял своим клиентам во время периода акклиматизации подниматься и спускаться по горе самостоятельно. В результате, когда стало понятно, что Нгаванг серьезно заболел во втором лагере, на месте оставалось только четыре клиента Фишера: Дейл Круз, Пит Шёнинг, Клив Шёнинг и Тим Мэдсен – и ни одного проводника. Поэтому ответственность за организацию спасения Нгаванга легла на плечи Клива Шёнинга и Мэдсена.

Тиму Мэдсену было тридцать три года, работал он лыжным спасателем в Аспене, штат Колорадо. Он никогда не поднимался выше 4300 метров, а попал в экспедицию потому, что принять в ней участие уговорила его подруга, ветеран Гималаев Шарлотта Фокс.

Когда я вошел в палатку-столовую Холла, доктор Маккензи говорила по рации кому-то во втором лагере:

– Дай Нгавангу ацетазоламид, дексаметазон и десять миллиграммов нифедипина под язык… Да, я знаю, что это опасно. Все равно дай. Поверь мне, он скорее умрет от отека легких, прежде чем мы сможем спустить его вниз, чем от того, что нифедипин понизит его давление до опасного уровня. Пожалуйста, доверься мне! И дай ему эти лекарства! И поскорее!

Однако не помогли ни лекарства, ни дополнительный кислород, ни помещение Нгаванга внутрь портативной гипербарической камеры. Последнее – это специальная надувная пластиковая камера размером с гроб, в которой создается повышенное атмосферное давление, как на более низких высотах, и обеспечивается приток кислорода. Становилось темно, и Шёнинг и Мэдсен начали осторожно спускать Нгаванга с горы, используя сдутую гипербарическую камеру в качестве саней, в то время как проводник Нил Бейдлман с командой шерпов с максимально быстрой скоростью поднимались навстречу им из базового лагеря.