Эверест. Кому и за что мстит гора?

ЧЕРЕЗ ТРИ ЧАСА ПОСЛЕ НАШЕГО ВЫХОДА С СЕДЛА ФРЭНК ФИШБЕК ПОНЯЛ, ЧТО У НЕГО ПЛОХОЕ ПРЕДЧУВСТВИЕ. ВЫЙДЯ ИЗ ЦЕПОЧКИ, ОН ПОВЕРНУЛ ОБРАТНО И СПУСТИЛСЯ К ПАЛАТКАМ. ЕГО ЧЕТВЕРТАЯ ПОПЫТКА ПОДНЯТЬСЯ НА ЭВЕРЕСТ ЗАКОНЧИЛАСЬ БЕЗРЕЗУЛЬТАТНО.

Вскоре после этого Даг тоже отступил.

– Он шел немного впереди меня, – вспоминает Лу. – Но вдруг шагнул в сторону и встал на месте, никуда не двигаясь. Когда я поравнялся с ним, он сказал, что замерз, плохо себя чувствует и пойдет вниз.

Потом Роб, который шел замыкающим, добрался до Дага, и они коротко переговорили. Никто не слышал этого диалога, поэтому нет возможности узнать, что было сказано, но в результате Даг снова занял место в цепочке альпинистов и продолжил восхождение.

За день до того, как мы покинули базовый лагерь, Роб собрал нашу команду в палатке-столовой и прочитал лекцию о том, насколько важно подчиняться его приказам в день восхождения на вершину.

– Я не потерплю никаких разногласий, – говорил он, уставившись прямо на меня. – Мое слово будет абсолютным законом, не подлежащим обсуждению. Если вам не понравится какое-то принятое мной решение, я буду счастлив обсудить его с вами потом, но не во время нашего пребывания на горе.

Наиболее очевидной причиной возможного конфликта была вероятность, что Роб развернет нас обратно прямо перед самой вершиной. Однако могла быть и другая причина. На последней стадии акклиматизационного периода он предоставил нам чуть больше свободы, чем ранее, и позволил каждому из нас подниматься в собственном темпе. Например, иногда Холл разрешал мне на два часа опережать основную группу. Однако теперь он подчеркивал, что хочет, чтобы в первой половине дня во время восхождения все поднимались близко друг от друга и никуда не разбегались.

– До тех пор пока все мы не дойдем до верхушки Юго-восточного гребня, – объявил он, имея в виду выступ на высоте 8413 метров, известный под названием Балкон, – все должны находиться не больше чем в сотне метров друг от друга. Это очень важно. Мы будем подниматься в темноте, и я хочу, чтобы проводники имели возможность держать всех в поле зрения.

Поэтому те, кто в предрассветные часы 10 мая поднимался впереди остальных, были вынуждены неоднократно останавливаться и ждать на трескучем морозе, пока их догонят самые медлительные клиенты. Один раз Майк Грум, сирдар Анг Дордже и я, стуча руками и ногами, чтобы не обморозиться, просидели в ожидании остальных на заснеженном выступе более сорока пяти минут. Но сознание бесполезно потерянного времени было гораздо мучительнее холода.

В 3.45 Майк объявил, что мы ушли слишком далеко вперед, поэтому надо остановиться и снова подождать. Прислонившись всем телом к сланцевому выступу, чтобы хоть как-то укрыться от морозного ветра, дувшего сейчас с запада, я пристально смотрел вдоль стремительного уходящего вниз склона и пытался различить в лунном свете альпинистов, медленно двигавшихся в нашем направлении. Когда они подошли ближе, я увидел, что некоторые члены команды Фишера догнали нашу группу. Теперь участники команд Холла, «Горного безумия» и тайваньской экспедиции смешались в одну длинную, растянувшуюся по склону цепочку. Потом я увидел что-то странное.

В двадцати метрах подо мной хрупкий шерп тащил за собой на веревке кого-то высокого и одетого в ярко-желтые пуховик и штаны. Этот шерп был без кислородной маски, он громко пыхтел, волоча своего напарника вверх по склону, словно лошадь, впряженная в плуг. Необычная пара шла с приличной скоростью, обгоняя других альпинистов, но способ, обычно применяемый для помощи обессиленным или раненым альпинистам и известный как сопровождение в короткой связке, казался весьма рискованным и крайне неудобным для обоих участников. Вскоре я узнал шерпа. Это был сирдар из команды Фишера Лопсанг Джангбу, а альпинистом в желтом оказалась Сэнди Питтман.

Проводник Нил Бейдлман, который тоже наблюдал за тем, как Лопсанг тащил на буксире Питтман, вспоминал:

– Я шел снизу и видел, как Лопсанг, наклонившись к горе и вцепившись в скалу, как паук, держал Сэнди на короткой натянутой веревке. Это выглядело слишком опасно. Я не понимал, зачем они это вытворяют.

Около 4.15 Майк дал добро на продолжение восхождения, и мы с Ангом Дордже начали подниматься с максимально возможной скоростью, чтобы согреться. Когда на востоке над горизонтом появились первые всполохи рассвета, окружавший нас каменистый ландшафт сменился широким оврагом, покрытым пушистым снегом. Поочередно прокладывая тропу в глубоком и мягком снегу, доходившем до голени, мы с Ангом Дордже дошли до пика Юго-восточного гребня к 5.30 утра, как раз когда солнце появилось из-за горизонта. Три из пяти высочайших в мире вершин четко выделялись своим скалистым рельефом на фоне пастельного рассвета. Мой высотомер показывал 8413 метров над уровнем моря.