Everything I am

Мы входим в Большой Зал, наполненный ароматами еды, и тут происходит нечто, от чего я успел отвыкнуть: ко мне в окружении верной свиты приближается Малфой. Он высокомерно прищуривается, будто копируя чье-то выражение лица — может быть, отцовское. Интересно, когда Малфой-старший выйдет — или вырвется, чем черт не шутит — из Азкабана, его мимика еще будет в состоянии воспроизвести это ледяное презрение? Беллатрикс годы пребывания там не украсили.

— Поттер, — тянет Малфой, вскидывая одну бровь. Нет, это не жест его отца. Это…

— Малфой?

— Говорят, Золотой мальчик вновь грохнулся в обморок, а, Поттер? — начинает он, осклабившись, — какой ты у нас нежный, в самом деле. То от дементоров сознание теряешь, то от духоты. Красная девица прямо! Чего молчишь?

— Жду, пока ты выговоришься, — отзываюсь я вежливо. Появление Малфоя неожиданно оказало мне услугу: будто захлопнулась дверь в воспоминания о вчерашнем дне, дышать стало легче. Когда он близко, нужно быть сосредоточенным только не нем. Вот и прекрасно.

Слизеринцы дружно хмыкают, а Миллисент Буллстроуд начинает рассматривать меня с внезапным интересом.

— А еще я слышал, что наш декан предоставил тебе место для отдыха в собственном кабинете, Поттер, — ядовито улыбаясь, продолжает мой противник, — это как, правда или нет?

— Почему бы тебе не спросить его самого? — отвечаю я ему, копируя эту улыбку, — насколько я знаю, у вас достаточно тесные отношения. Пойди и задай вопрос.

Шея Малфоя покрывается красными пятнами:

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал, — любезно отвечаю я, забавляясь его реакцией, — кажется, он вхож в ваш дом и дружен с твоим отцом? Ах да, теперь он там, вероятно, редко бывает, раз твой папочка в Азкабане. Или он посещает твою мать? Я не знаю, Драко, я просто предположил. Ты услышал в моих словах что-то личное?

— Заткнись! — угрожающе придвигается Малфой. Гермиона, стоящая рядом, делает шаг вперед, но я остаюсь на прежнем месте и молча беру ее за руку, отодвигая назад. Сам я не отступаю ни на йоту.

— Малфой, я не сказал ничего выходящего за рамки вежливости, — произношу я, не узнавая собственных мягких интонаций, — поэтому будь добр, прекрати истерику.

— Я все знаю про тебя, Поттер, — шепчет он, глядя на меня прозрачно-серыми глазами, — всё, понял? Если ты, урод, полезешь к Снейпу…

— Интересно, — перебиваю я все так же мягко, — а что именно ты знаешь? Звучит так, словно ты ревнуешь к собственному декану!

— Отлично, — он игнорирует мое оскорбление, я даю себе слово позже подумать, почему, — значит, ты не отрицаешь.

— Не отрицаю чего именно?

— Что был у него.

— А что, это повод для зависти? Извини, я не думал, что тебя он туда не впускает.

Мне некогда думать о том, что, собственно, означают слова о том, что он «все» обо мне знает. Снейп не сказал бы. Абсурдно, но в это я верю непреложно. А Финниган не посмеет. Значит, блеф.

— Ублюдок, — пальцы с идеальным маникюром сжимаются в кулаки, и один из них стремительно летит мне в переносицу. М-да, у Малфоя что — совсем крыша съехала, драться в Большом зале? МакГонагалл за меньшее сняла недавно баллы! И опять я среди участников…

Я перехватываю его запястье и отработанным движением заламываю за спину. Крэбб и Гойл дергаются вперед, но я останавливаю их взглядом, на который они натыкаются, как на стену.

— Тихо, — предупреждаю я ровно, — движение, и я ему руку сломаю. Мне плевать, сколько баллов с меня снимут.

Малфой почти беззвучно всхлипывает около моего уха. Мы стоим так близко, со стороны не поймешь, что происходит. Я обращаюсь к нему, так, чтобы никто из персонажей живой картины не расслышал:

— Я тебя сейчас отпущу. И мы молча разойдемся в стороны. Устраивает тебя — или сломать руку, как обещал?

Малфой судорожно дышит, затем слабо кивает. Я медленно ослабляю захват, и он отстраняется, баюкая кисть. Крэбб прыгает вперед, но Малфой останавливает его. Щелчком пальцев. Да, верных псов вырастил, ничего не скажешь. Инцидент можно считать исчерпанным, у меня даже, как ни странно, улучшилось настроение.

Мы стоим друг против друга, и мне почти смешно. Две пародии на Снейпа. Хорошо, что больше никому в голову не пришло. Интересно, кто справился с ролью удачнее?

— Что здесь происходит?

Почему этому человеку всегда надо все испортить, появившись в самый неподходящий момент! Я открываю рот, чтобы ответить, но Малфой меня опережает:

— Ничего, профессор.

Да, не в его интересах озвучивать свою выходку.

Снейп окидывает нашу живописную группу взглядом, останавливая взгляд на негодующей Гермионе, потом на мне. Как мне удается не покраснеть, понятия не имею, но я смело гляжу ему в глаза. Смело до того момента, как вспоминаю свою вчерашнюю вспышку. Край рта Снейпа дергается, и я отвожу взгляд. От окклюменции точно надо отказаться…

— Десять баллов с Гриффиндора, — выносит он поразительно мягкий вердикт, а затем проходит мимо, к учительскому столу.

Мы расходимся в молчании. Слизеринцы явно переживают поражение своего лидера и то, что я так дешево отделался, а Малфой бросает на меня загадочный взгляд. Что, подкараулить решил?