Everything I am

— Поттер, я помню, что я произнес, но, признаться, не понимаю, как это связано с безумием.

— Вы крикнули «crucio», — поясняю я. — Не «авада кедавра». — Он молчит, только покусывает нижнюю губу, ожидая продолжения. — Потому что это потребовало бы больше времени. Можно было не успеть… и вы этого боялись. Рискнули жизнью ради меня — чтобы остановить его хоть на секунду… Да? Я прав — профессор Снейп? — Это даже не издевка, это признание в собственном бессилии. Я ему не нужен. Он не станет для меня… Как и я не стану для него «Гарри»… Так что я все еще делаю здесь? — А еще вы сказали, когда я уже думал, что мне не вырваться, не вернуться… Вы сказали, ради чего мне стоит остаться. Помните? Это была неправда… Но все остальное уж точно верно.

На сей раз я в самом деле вырываюсь. По-настоящему. Дохожу до двери — и только дернув ее, понимаю, что Снейп ее запер. Как в прошлый раз. Господи, он меня вроде не держит — а я уйти не могу. То из-за одного, то из-за другого.

— Я сказал то, что в тот момент имело смысл, — отвечает он, неторопливо подходя ближе. Имело смысл — для меня… А для него? Я смотрю Снейпу в лицо — без дрожи, без опасений. Всего лишь последняя попытка шестнадцатилетнего мальчишки, которого он никогда не сочтет равным:

— Останься.

Снейп коротко качает головой, и я закрываю глаза. Я и не надеялся. В наступившей тишине следующие слова заставляют меня распахнуть глаза и уставиться на него так, что от напряжения больно веки.

— Могу взять с собой.

Наверное, на моем лице слишком много всего разом написано, потому что он фыркает:

— Это не романтическое предложение. Это прививка от наивности. Когда ты увидишь, где я живу и поймешь, что у меня совершенно нет для тебя времени — поскольку лето я намерен потратить на продолжение своих научных изысканий и на поиски работы…

Я не дослушиваю — делаю шаг вперед и обнимаю так, что у него, наверное, ребра хрустят. И молчу. Прячу лицо в складки мантии, чувствуя, что нос заложен и совсем не дышит, и никак не могу оторваться. Он тоже меня обнимает — и обнимает крепко, но мне все равно мало. Мне было слишком плохо в последние дни, чтобы я мог отстраниться или почувствовать судорожность, которая сменяет вежливую сдержанность его объятий. Наверное, он понял, что я его не выпущу.

— Я не сбегу, — говорю я наконец вместо «спасибо». — А если… прививка от наивности не поможет… Ты выгонишь меня? — Скажи нет, скажи нет, скажи нет, умоляет внутренний голос в такт стучащему сердцу.

— Я что-то слышал о студентах, которые глупы настолько, что по вечерам аппарируют домой, вместо того чтобы наслаждаться студенческим братством в своих гостиных, — его губы касаются моих волос, почти невесомо, наверное, он думает, что я не чувствую. Я прерывисто вздыхаю.

— Отпусти меня, — говорит Снейп мягко — я слышал подобный тон раз или два: когда он говорил мне о том, что геем быть не стыдно и когда утешал во время приступа. Я молча мотаю головой, вжимаясь еще сильнее. — Отпусти, — повторяет он, проведя рукой по моей спине. — И иди разожги камин в спальне, чтобы прогрелась.

— А ты… что будешь делать? — я боюсь, что он куда-нибудь исчезнет.

— Отправлю сову на Кингс-Кросс, — отзывается он.

— Зачем?

— Чтобы заказать второй билет, — слегка иронично говорит Снейп, все-таки отцепляя меня.

— А. Ну ладно, — соглашаюсь я, на всякий случай не отходя больше чем на шаг. На его губах появляется тень улыбки:

— Ты решил контролировать мои перемещения?

— Нет, — я трясу головой, — просто… Вдруг ты передумаешь.

— В отличие от сумасшедших гриффиндорцев, я отличаюсь верностью единожды принятым решениям, — Снейп проходит к столу.

Ну да — в самом деле. Наверное, всем решениям, которые не касаются меня. Я — иррациональная составляющая его жизни. Надеюсь, надолго.

— Смотри, сам не сбеги, — как будто читает он мои мысли.

— Скорее я сведу тебя с ума.

Он резко оборачивается:

— Все такого же высокого мнения о собственной привлекательности, мистер Поттер? — я слышу в тоне незлую насмешку. Ну да — кому как не ему знать о моей неуверенности.

— Я имел в виду, сведу с ума своим постоянным присутствием, — уточняю я.

— Не надейся. У меня хороший иммунитет.

В груди внезапно делается тепло. Как будто он что-то… что-то пообещал мне. Я киваю. Иду в спальню и ловлю себя на том, что улыбаюсь. Губы, кажется, забыли, как это делается, и плохо слушаются.

Минут двадцать спустя Снейп входит в комнату. Здесь тоже нет ни ковра, ни стоп журналов, которые лежали на столике, но в камине разожжен огонь, а на кровати сижу я. Он окидывает помещение взглядом и задерживает его на покрывале:

— Пойдешь спать к себе?

Я застываю, чувствуя, как почти судорогой сводит плечи:

— А должен?

— Судя по тому, что постель не разостлана, оставаться здесь ты не собираешься.

О Мерлин. Так пугать. Я вскакиваю с кровати и тащу с нее покрывало. И пока старательно складываю его, соединяя углы, слышу за спиной:

— Не бойся.

После заминки я киваю и продолжаю свое занятие.