Everything I am

Мы сидим на Зельеварении, и я предельно сосредоточен на том, чтобы не встретиться, упаси Боже, взглядом со Снейпом. Я снова не уверен, что смогу когда-нибудь поглядеть на него. Одно дело — знать, что он в курсе моих предпочтений, и совсем другое — думать о том, что он, возможно, тоже интересуется представителями своего пола. Я ни разу не сталкивался с другими геями, я понятия не имею, как они себя ведут. Может быть, я должен замечать что-то в его манере держаться, или в интонациях, или во взгляде…

Нет, взгляд точно отпадает. Не представляю, как я смогу дальше заниматься окклюменцией. У меня появилась идея фикс, и худшее, что может произойти — что Снейп просмотрит мои размышления о нем, как в кинотеатре. Я передергиваю плечами.

Но отказаться от занятий я тоже не могу. Что за черт — почему я должен быть Мальчиком-Который-Выжил с нетрадиционной ориентацией! Если бы на моем месте был кто угодно другой, он мог бы спокойно жить, не обязанный рисковать с интервалом раз в два дня поведать свои самые сокровенные мысли. А у меня нет иного выхода.

Ну никакой личной жизни…

— Гарри! — Рон толкает меня в бок.

— А, что? — я забыл, что он что-то спросил у меня.

— Я говорю, ты Финнигана видел?

— Когда?

Рон выглядит озадаченным:

— Э-э… сегодня, он же не пришел ночевать, Дин сказал, что он в больничном крыле, — Рон морщит лоб, — кажется, он гулял по Запретному лесу и врезался в отдыхавшего фестрала. Я не знаю, видит он их или нет, но фестрал-то его заметил точно.

Я изо всех сил сжимаю губы, чтобы не фыркнуть. Какая, однако, у Симуса богатая фантазия.

— Вот… — продолжает Рон, — фестрал, естественно, не обрадовался, когда на него наступили, и встал на дыбы. Симусу копытом в лицо заехал, чуть не убил, он еле дополз до больничного крыла. Теперь лежит весь в синяках, с ушибами, и видеть никого не хочет. Мадам Помфри к нему не пускает. Она сказала, что таких зверей надо вообще удалить с территории школы…

Я чувствую, что сжимание губ уже не помогает, и прикусываю костяшку пальца. К счастью, Рон на меня не смотрит и продолжает шептать, пользуясь тем, что Снейп находится в дальнем углу на слизеринской половине класса:

— Какая нелегкая понесла Симуса в Запретный лес, тоже, нашел место для прогулок. Там столько всяких тварей водится… Одни пауки чего стоят.

— Ага, а фестралы, кстати, мирные, если на них не напасть первым, — мой шепот кажется слишком громким в мертвой тишине класса, и я краем глаза замечаю, что Снейп поднимает взгляд от созерцания чьего-то зелья.

О нет. Но меня распирает смех, и я не могу шептаться тише.

— Ну да, — отзывается Рон, — конечно, может, он просто лежал себе в тенечке, а тут Симус — раз — и встал ему на яйца!

Этого мои нервы уже не выдерживают, и я, зажимая рот руками, валюсь на парту. Меня сотрясает неудержимый хохот, я всхлипываю и никак не могу взять себя в руки. Рон дал очень верное определение причине нашей драки. Если представить меня в виде несчастного фестрала, которому прищемили яйца… На глазах выступают слезы, и я не могу остановиться.

Вчера я вернулся в гостиную уже затемно. Спокойный, улыбчивый, друзья даже порадовались на мое хорошее настроение. Гермиона предположила, что занятия окклюменцией начали приносить плоды, и в какой-то степени была права, о чем я ей и сообщил. Я лег спать, игнорируя пустую кровать Финнигана, и если пролежал два часа, не сомкнув глаз, так не оттого, что беспокоился о его здоровье, а из-за мыслей о Снейпе.

О Снейпе.

Его присутствие рядом я ощущаю всей кожей: волоски на шее встают дыбом, когда он приближается к нашей парте. Догадываюсь, как на него смотрит растерянный Рон, но не могу поднять лица — так и лежу головой на скрещенных руках. Тишина такая, что слышно каждый вздох.

Что он со мной сделает?

— Поттер, у вас истерика?

— Нет, сэр, — хрипло отвечаю я. Его интонации странно на меня действуют: я внезапно успокаиваюсь и принимаю вертикальное положение, смахивая пальцами с ресниц выступившие слезы.

А потом смотрю ему в глаза.

Щеки медленно, но верно заливает предательская краска, но с твердостью взгляда проблем нет — если у меня будет так получаться хоть через раз, хоть с перебоями, я начну собой гордиться. Три минуты назад я не посмотрел бы на него за все золото гоблинов.

Только бы еще не возникало ощущение, что он видит меня насквозь — оно появилось недавно, но, похоже, собирается стать привычным. От этого чувства холодеет под ложечкой, а сердце начинает колотиться быстро-быстро. Что вы видите, сэр? Почему вы мне помогаете?

«Если тебе нравится, когда тебя ебут в жопу…» — раздается в голове совершенно неуместное сейчас шипение Симуса. Безумная мысль… Я моргаю, ощущая подкатывающую дурноту, и не могу отвести от Снейпа взгляда — как птица, завороженная змеей. Тишина между нами становится плотной, я чувствую, как расширяются мои глаза. Сколько мы смотрим друг на друга? Полминуты? Час?

Что-то заполняет мне грудь, мешая дышать, словно воздушный пузырь. Если он такой же… но с чего Финниган это взял?