Everything (СИ)

— Должно быть больше, — мимо пролетает Шторм, задерживаясь в воздухе всего на пару секунд, — но мы с этим разберёмся, а ты займись мирными.

Лесли кивает её словам и идёт в сторону людей, на ходу стягивая с себя то, что осталось от куртки Джин. Отходить от мужчины не хочется совершенно, но девушка понимает, что только она сможет вывести всех людей с площади, избежав потерь. Она замечает Монику и подходит к ней, присаживаясь прямо на плитку.

— Моника, мне нужна твоя помощь, — Лесли говорит чётко и вкрадчиво, на секунду сбитая с толку тем ужасом, что исходит от девушки. Брюнетка отползает назад, практически вжимаясь лопатками в забор и не прекращая что-то шептать. Наконец, у неё получается подобрать слова:

— Ты одна из них, ты мутант!

Это должно было прозвучать как обвинение, но голос у девушки настолько запуганный, что Лесли невольно ей сочувствует. Ведь Моника наверняка понятия не имеет, какого это — быть мутантом, жить в мире, где тебя не понимают и не принимают, жить, боясь собственных сил. Она ничего об этом не знает, и всё равно готова идти по главной площади города с яркими плакатами и кричать о своей ненависти на каждом углу. От мыслей о том, что всему этому виной страх, Лесли становится горько, но времени на размышления у неё слишком мало.

— Моника, прошу. Только ты можешь помочь нам спасти всех этих людей.

Лесли чувствует, как Моника задумывается. Чужое смятение проходит через неё маленькими разрядами, заставляя невольно дёрнуться. Девушке страшно, и эмпатка это чувствует. Лесли уменьшает давление всех опасений, воздействуя на Монику мягко, чтобы не спугнуть, и пусть в этот момент важна каждая секунда, она не собирается давить на девушку. Монике требуется совсем немного времени, чтобы успокоиться и согласно кивнуть головой.

— Пожалуйста, собери как можно больше людей. Вам нужно уйти с площади, чтобы никто не пострадал, — Лесли помогает Монике подняться на ноги, снова чувствуя остро вспыхнувшую волну чужого недоверия.

— Почему ты пытаешься нас спасти? — к этому вопросу она явно не была готова. Потому что профессор учил её этому много лет? Потому что ей дали чёткое задание, от которого она не может отклониться? Потому что от неё этого ждали? Лесли не знала, что ответить, но какое-то внутреннее ощущение подсказывало ей, что она делает это не ради выгоды. Она не ждёт, что потом её осыпят благодарностями, дадут премию или покажут по телевизору. Кажется, для неё было достаточно того, чтобы все остались живы.

— Не все мутанты плохие, — только и успевает сказать она, прежде чем серебристый вихрь сбивает её с ног. В глазах на мгновение темнеет, а в голове начинает стучать. Ртуть наклоняется над ней, внимательно всматриваясь в лицо и не прекращая как-то довольно усмехаться. С каждой секундой Лесли всё больше кажется, что для мутанта всё происходящее не серьёзнее игры.

Словно сейчас перед ней не взрослый мужчина, годами воспитываемый для осуществления потенциального геноцида, а маленький шкодливый мальчишка, так до конца и не сумевший понять правила своей же игры. Она чувствует исходящую от него уверенность, но почему-то практически не сомневается в том, что она такая же напускная, как и его ухмылка. Даже сейчас, не успев толком настроиться, мутантка чувствует с десяток чужих слабых мест, на которые могла бы воздействовать.

— Ты и правда не выглядишь особенной, — мужчина хмурится, но тут же напускает на себя беспечность, а Лесли только сильнее убеждается в том, что ничего не понимает, и даже подняться с первого раза у неё не выходит, потому что Ртуть опрокинул её прямо на бетон, надавливая на грудную клетку ботинком после каждой попытки пошевелиться, — может быть, Ванда ошиблась?

Доля секунды — мутанта откидывает в сторону телепатическим лучом и придавливает сверху куском памятника для надёжности. Джин слегка улыбается, заметив на себе взгляд эмпатки, а Лесли, поднявшись на ноги, оглядывается вокруг, чтобы убедиться в том, что Моника смогла всех увести. И это действительно оказывается так. На главной площади города, за несколько минут превратившейся в полуразрушенное поле боя, нет ни одного человека, только натравленные друг на друга разными целями и идеалами мутанты.

Лесли находит Циклопа глазами и уже хочет двинуться в его сторону, чтобы помочь, как вдруг видит перед собой красную вспышку. Девушка в алом, видимо, та самая Ванда, с величественностью королевы останавливается перед ней, слегка наклонив голову в бок. От неё не исходит ни ненависти, ни агрессии, только жадный, ничем не прикрытый интерес. Лесли не уверена, что хочет узнать причину происходящего.

Ванда улыбается с фальшивым дружелюбием, а между её пальцами вьются, переплетаются алыми лентами и вспыхивают крошечными пожарами сгустки магии. Для того, чтобы понять, насколько она сильна, не нужно быть эмпатом или телепатом. Алой ведьме требуется один небрежный взмах рукой, чтобы Лесли застыла на месте без возможности пошевелиться.