Евгений Иванович Якушкин (1826—1905)

К ворам по ремеслу крестьяне относятся весьма строго. Волостные суды приговаривают за кражу большею частью к высшей мере телесного наказания, к 20 ударам розгами. Наказания, назначаемые за это преступление сельскими сходами, бывают обыкновенно не только строги, но и жестоки. Конокрадство считается преступлением более тяжким, чем всякое другое воровство, исключая кражу церковных денег и утвари. Особый вид кражи меда, через напуск пчел на чужие ульи, по словам одного ярославского крестьянина, равняется церковной татьбе. Воры по ремеслу нередко разрывают могилы вследствие суеверного убеждения, что кражу легко совершить тому, кто имеет при себе палец или руку мертвеца[99] пли свечу, слитую из человеческого жиру.[100] По убеждению некоторых, свеча для этого должна быть сделана из жиру некрещеного младенца.[101] Хозяин, у которого воруют, замирает, на него нападает глубокий, непробудный сон, и воровство совершается без препятствий. Вообще разрытие могил весьма редко совершается с целью ограбления мертвых, большею частью оно производится под влиянием народного суеверия и часто считается не преступлением, а гражданским долгом. Для того чтобы избавиться от посещений умершего колдуна, перевертывают мертвеца лицом вниз и в спину ему вбивают осиновый кол. В Минской губернии считают для этого необходимым отрубить у мертвеца голову и положить ее у его ног.[102] В Каменецком уезде Подольской губернии тело повесившегося крестьянина села Лятвы вследствие убеждения, что оно отводит дождь, было два раза вырываемо из могилы крестьянами, на земле которых оно было зарыто.[103] На кладбище села Бабинского Вятского уезда был вырыт и разрезан труп младенца, для того чтобы достать запекшейся крови, употребляемой как лекарство.[104]

Суеверие приводит иногда к более важным преступлениям, например к убийству. Крестьяне не считают грехом убить колдуна, от тайных действий которого никто не может уберечься. При опахивании крестьянками селения для ограждения его от повальной болезни, всякий попавшийся на дороге считается смертью, против которой совершается обряд, и потому его бьют без жалости и чем попало. Всякий, завидя шествие, старается пли бежать, или спрятаться из опасения быть убитым.

По народному убеждению, повальная болезнь прекращается, ежели зарыть живого человека в могилу; в 40-х гг. в одном селении для прекращения холеры столкнули в приготовленную могилу старуху и живую засыпали землей.[105]

Для сравнительного изучения понятий разных слоев общества об относительной важности преступлений почти вовсе нет данных. Между тем понятия эти не всегда сходятся; так, например, различие во взглядах на важность личной обиды весьма значительно» Брань на вороту не виснет, говорят крестьяне, и действительно, брань и ругательства сами по себе не считаются оскорблением, если только они не высказываются лицу, которое по своим летам, положению или по личным отношениям к ругающему имеет право на особенное от него уважение. Ругательства считаются у крестьян только тогда оскорблением, когда в них заключается обвинение в чем-нибудь позорном, например в воровстве. Нанесение обиды действием имеет у крестьян также совершенно другое значение, чем у дворян, оно вовсе не рассматривается ими как кровная обида.[106] Самый способ нанесения личной обиды различен у этих двух сословий. Так, например, у крестьян есть особый способ оскорбления женской чести, а именно вымазывание ворот дегтем. Такое же значение имеет отрезание косы у женщины или у девушки. В Ярославской губернии сорвание шапки на улице считается самым тяжким оскорблением для мужчины.

Об обычных наказаниях мы встречаем только отрывочные сведения.

Главные виды этих наказаний следующие.

1. Смертная казнь.

2. Тюремное заключение.

3. Телесные наказания.

4. Различные виды посрамления.

5. Запрягание в повозку.

6. Денежный штраф.

7. Напой.

8. Общественные работы.

9. Земные поклоны.

10. Церковное покаяние.

Смертная казнь очень редко определяется по приговору общества.[107] Опа назначается не вследствие особенной важности совершенного преступления, но вследствие страха, внушаемого преступником, в особенности при угрозах его сжечь селение. Гораздо чаще преступник лишается жизни при самосуде частных лиц. Смерть его иногда бывает случайным последствием наказания, но иногда сторона, потерпевшая от преступления, имеет прямое намерение порешить преступника.

Тюремное заключение назначается редко и притом только за маловажные проступки, но женщин и стариков, избавленных от телесного наказания, сажают по приговору волостных судов в арестантскую за воровство и другие тяжкие проступки. В некоторых волостях существуют особо устроенные для этого помещения, в других сажают в подполье. Наказание это, сколько мне известно, никогда не назначается сельскими сходами.