Евгений Шварц. Хроника жизни

Н. Н. Кошеверова: Мы много думали о сценарии в свете последнего постановления ЦК ВКП(б) и пришли к убеждению, что жанр этой вещи вполне возможен, что вредного в нем ничего нет. Это — жанр сказки, жанр комедии, но это углубленная вещь, и из неё можно извлечь для нашей молодежи много полезного… О чем говорится в картине? О благородных чувствах, о девушке, которая собственным трудом добивается счастья. Она не только пребывает забитой, но она должна, несмотря на свою подневольность, защищать своего отца, находить радость в труде. Нужно, чтобы она не была забитой, этого не нужно вытягивать у Золушки, но нужно вытянуть мораль воспитательного значения, чтобы на этой сказке молодежь могла почерпнуть для себя полезные вещи в смысле благородного отношения друг к другу. Это можно сделать не вульгаризируя вещь, так как это сказка, у неё есть свои законы. Но необходимую мораль можно вытянуть и из самого образа и характера Золушки…».

Простим Надежде Николаевне косноязычие. В нем чувствуется растерянность, непонимание, чего, каких слов, от неё ждут. Она очень хочет снимать этот фильм. Но Худсовету нужно бросить кость. И она начинает придумывать переделки. То она говорит, что «нужно найти умный глаз у короля не только в актерской интерпретации, но и в самой вещи», то «первая сцена — спальня, которая неудачна», то «фея должна являться морализирующим началом», и так далее. Короче говоря, «Шварцу мы посылаем подробное письмо, что нужно делать, как нужно дорабатывать…».

Козинцев поддержал режиссера. А в последующих выступлениях неожиданно возник вопрос о неуважении автора к сказке. «Меня беспокоит, что тут непрерывное недоверчивое отношение к сказке, — сказал начальник сценарного отдела студии Л. Жежеленко, — и я не понимаю, почему обращаются к сказке, если она вообще не удовлетворяет. Если у нас почему-либо не получается, замените другой вещью, а не старайтесь подобрать огромное количество подпорок, от сказки не идущих… Меня коробит непрерывное неуважение к сказке, которое здесь происходит в материале и даже в тех задачах, которые будут выдвинуты по линии переделки сказки перед Шварцем…».

«Я. Б. Фрид: Я не вижу возможности ставить этот материал в силу того, что он, с моей точки зрения, является порочным… В образе Золушки я не обнаружил активной любви к труду, равно как не обнаружил традиционной обаятельности в других образах. Все остальные персонажи, окружающие Золушку, удивительно несимпатичные лица. Дегенеративен Гарин, который никак не вызывает симпатии, неприятен принц — рахитик с разжиженными мозгами. Почему его такого должна любить Золушка? Все это действует так, что начинаешь беспокоиться за весь материал в силу того, что он, с моей точки зрения, является порочным.

С. Васильев: Мне кажется, что сценарий Шварца был малоинтересен с точки зрения идейной и художественной стороны. Что сказка была пересказана неясно. Не было простого изложения кинематографическим языком известной сказки… Относительно уважения или неуважения к сказке. Это неуважение к сказке проявлено автором прежде всего в сценарии. Он её так трактует, и поэтому нельзя криминировать к постановщикам…».

Были, конечно, и заступники — и у автора, и у режиссеров. И, тем не менее, страсти так разгорелись, что И. Глотов вынужден был остужать пыл особенно рьяных товарищей. «Ряд сегодняшних выступлений мне не понравился. Я считаю, что такие выступления свидетельствуют о недостаточно серьезном отношении к порученному делу… Тема Золушки нам утверждена Министерством в общем тематическом плане на 1946 год. Министерство кинематографии у нас эту тему не сняло, а, наоборот, дало 7 миллионов рублей и поручило за счет расхода этих денег дать высокоидейную и высокохудожественную картину… Мы с вами неоднократно возвращались к этой теме, обсуждали литературный сценарий, и художественный совет единодушно принял его. Режиссерский сценарий был утвержден на основании наших постановлений, и сейчас поздно говорить, нужна или не нужна эта тема, её надо правильно решить…».

Сценарий был сложен для съемок, поэтому ещё раньше, до этого худсовета, Кошеверовой, у которой «Золушка» была лишь второй самостоятельной постановкой, придали тоже, в общем-то, начинающего Михаила Шапиро, её сорежиссера по «Черевичкам». Во время этого худсовета было решено, что курировать съемки будет Г. М. Козинцев, который сказал: «Тут два пункта. Первый — желательно присутствие Шварца, так как в этом материале без него трудно разобраться. Передать текст Шварца гораздо труднее, чем текст обычного сценария. Второй — все, что от меня нужно, я с большим удовольствием сделаю, но, кажется, с этим материалом не так будет просто…».

Евгений Львович на этом заседании отсутствовал. Он был в Сочи, куда его увез Акимов, чтобы под его присмотром Шварц работал над новой, «современной», пьесой для театра Комедии. Шварц решил написать пьесу, которая рассказывала бы о трудностях, с которыми сталкиваются молодые в первый год брака. С ней-то и маялся Евгений Львович в Сочи.