Евгений Шварц. Хроника жизни

— Генеральная репетиция 18 марта вызвала тот самый нездоровый, сонный отзыв всего моего существа, который я терпеть не могу. Я дважды на самом деле засыпал, да и только. Было человек полтораста зрителей-детей. Все девочки, ученицы третьего класса. «Реакции», как говорили на заседании художественного совета, были правильные, но то, что происходило на сцене, ни на что не было похоже… Я вместо того, чтобы придти в ярость, впал в безразличное состояние. Засыпал не только на репетиции, но и на художественном совете… А премьера состоялась только 9 апреля. Успех был, но не тот, который я люблю. Мне все время стыдно то за один, то за другой кусок спектакля. Возможно, что не я в этом виноват, но самому себе это не докажешь. Видимо, с ТЮЗом московским, несмотря на дружеские излияния с обеих сторон, мне больше не работать. Тем не менее, и успех, и атмосфера успеха имелись налицо, и даже в ресторан ВТО пошли мы небольшой компанией с Чуковскими и Рыссами, и Тусей, и Даней. И режиссером, и Якушкиной. И на следующий день я проснулся без горестных ощущений. Потому что, уезжая, ждал хорошего…

Не «показался» спектакль и Леноре Шпет. «Боязнь утерять «сказочность» и «снизить образ», — замечала она причины тому, — толкает актеров на отказ от поисков характерности, а режиссер начинает избегать бытовых красок, житейского правдоподобия. А между тем народный герой сказки, вырванный из своей бытовой оболочки, становится абстракцией. Именно этот недостаток сказался, мне кажется, в сценическом решении пьесы Е. Шварца в Московском тюзе». (Театр. 1956. № 4). Несколько иного мнения придерживалась И. Тарасова, особо выделяя исполнение «шварцевской» артистки Ю. Юльской. «Без спору, лучшая актерская работа спектакля — выступление Ю. Юльской в роли Бабы-Яги, — писала она. — Тут такая точность «попадания» в самое зерно образа, что любой детали веришь безусловно, ничто не кажется нажимом, утрировкой. Эти влюблено сюсюкающие интонации, когда Баба-Яга говорит о себе, кокетливо глядясь в зеркальце! Эта нежная заботливость, восхищенное внимание, обращенное лишь на свою собственную плюгавую персону! Это хвастливое желание продемонстрировать перед всеми свое могущество, когда Баба-Яга проделывает перед нами всякие чудеса без видимой надобности…» (Советская культура. 1954. 29 июля).

Поставил спектакль П. В. Цетнерович, художник Г. Федоров, композитор К. Корчмарев. В спектакле были заняты артисты: М. Зорина — Василиса, В. Горелов — Иванушка, Ю. Юльская — баба Яга, Б. Мишин — Медведь, Е. Васильев — Шарик, С. Гребенников — Котофей.

А в Ленинграде тоже приступили к репетициям «Двух кленов». Режиссировал спектакль Павел Карлович Вейсбрем, «учитель» Шварца по ростовской Театральной Мастерской. Б. В. Зон обиделся на Шварца: «Он считает, что я недостаточно хлопотал, чтобы он ставил «Два клена». Мне это непривычно. А впрочем, ладно…».

16 октября Евгений Львович смотрел «последний комнатный прогон перед переходом на сцену», после чего «Художественно-педагогический совет ТЮЗа» обсудил этот прогон:

«Г. Каганов (режиссер): Мне спектакль понравился, в нем есть сказачность, поэзия, единый творческий язык. Недостатками являются: 1) часто пропадает текст за характерностью, например, у Карамышева, Гаврилова, Шампала, Жуковой, 2) в 3-м акте не нужен второй романс бабы Яги, это лишнее, 3) надо серьезно перемонтировать роль матери. Актриса безусловно очень способная, но она молода, она немного пыжится, иногда играет чувства…

B. Костенецкий (артист): Правильно сделал театр, взяв эту пьесу — она поэтична и очень хорошо ставил вопрос любви к родителям. Хорошо, что этот спектакль ставит Вейсбрем, у него много выдумки, хорошей фантазии, но романс с гитарой не нужен, это лишнее, инородное. Спектакль обещает быть хорошим…

C. Димант: Спектакль этот уже обещал быть интересным в экспликации режиссера. И сейчас это точно осуществляется на сцене… Ткань пьесы в спектакле не огрублена, фантазия у режиссера неистощимая, но её многовато… Кудрявцеву, по-моему, не надо и гримировать, её возраст — это хорошая условность, она неопытная, но трепетная актриса. Может, она где-нибудь не дотянет, но зато будет чиста и трепетна. Считаю, что романс с гитарой — занятен и хорошо исполняется актером, но это другой строй, он раскрывает секрет автора и оголяет обаяние пьесы — повторяет юмор, который уже в пьесе заложен. Предлагаю убрать оба романса…

М. Шифман (артист): В просмотре покоряет предельная четкость и ясность у режиссера, чего он хочет, и выполнение актерами этих задач. Кое-что ещё не дотянуто, на сцене многое будет звучать по другому… За Кудрявцеву я не боюсь, хочется сделать образ ещё сильнее, но она волнуется, играет в первый раз перед нами, но она приятна… Спектакль оставляет очень хорошее впечатление…