Евгения, или Тайны французского двора. Том 1

Прежде чем мы проследим за первой— встречей Луи Наполеона с прекрасной графиней Монтихо, мы должны, пользуясь случаем, сказать несколько слов о Бацциоши, который в последствии будет играть значительную роль в придворной жизни в качестве графа с ежегодным доходом в сто тысяч франков.

На острове Корсика, около Бастии, жил в 1848 году у одного виноградаря некий авантюрист, родом который был из Айячио, (место рождения Наполеона I), бежавший от своих кредиторов; это и был Бацциоши. Когда Луи Наполеон стал президентом республики, Бацциоши занял несколько сотен франков у одного своего знакомого в Бастии, отправился в Париж и нашел Наполеона в Елисейском дворце, чтобы представиться ему как родственник. Это предъявление родства повлекло за собой хорошие последствия, потому что принц, не желая даже входить в оценку этого родства, однако, увидел в нем ловкого и пригодного для своих планов человека, хотя тот был неграмотным.

Почтенный родственник очень удачно пользовался данными ему льготами. Это лучше всего доказывает то миллионное состояние, которое он оставил после своей смерти. Когда Бацциоши сделался графом и главным казначеем, его родственник, император французов, как повествует Густав Рош, облагодетельствовал его льготами; он поручил ему, например, увеличение числа фиакров до пятисот, устройство дока и переустройство гавани Айячио в арсенал, также ему было вменено в обязанности управление купальнями в Виши и строительство новой омнибусной линии в Париже.

Наполеон дал авантюристу хорошее место и удержал при себе. Нередко Бацциоши выполнял довольно щекотливые поручения, и, надо сознаться, с честью выходил из всякого создавшегося затруднения. В известном процессе Мира узнали из книг банкирских домов, что главному казначею, графу Бацциоши, было выплачено не меньше миллиона за услуги, оказанные им спекулятору Мира при получении концессий на постройку железных дорог. За несколько лет перед смертью он был назначен главным интендантом парижских театров для разыскивания самых хорошеньких фигуранток. Он выказал в Елисейском дворце всю свою ловкость как комиссионер.

Бацциоши привез с Корсики с собой в Париж ребенка, рожденного служанкой бастийского садовника. Мальчик выбивал его платье в Елисейском дворце и исполнял все грязные работы. Но потом граф Бацциоши сделал этого чистильщика сапог своим секретарем и рыцарем Почетного Легиона.

Вот часть тех тайн, которые окружали влиятельнейших людей Тюильри. Виноградарь из Бастии также появился в Париже; главный казначей сделал его оберинспектором театров; а человек, одолживший ему деньги для поездки в Париж, адвокат Карбучио, получил место президента палаты в Бастии. О шталмейстере, а впоследствии коменданте Флеримы, расскажем в другом месте.

Эти-то господа и находились в свите принца-президента, когда тот подскакал к месту, где разговаривали Евгения и принц Камерата, вовсе не желавший этой встречи. Может быть, он догадывался, что эта встреча повлечет за собой печальные для него и неожиданные для графини последствия.

Наполеон действительно выглядел красавцем на своем великолепном белом коне и в богатом охотничьем наряде. Кроме того, он был первый, могущественнейший человек во Франции — обстоятельство, которому Евгения придавала немалое значение. Она помнила предсказание старой горбуньи.

Принц был одет в темно-зеленый сюртук, с большим вкусом отделанный обшлагами, вышитыми золотом, белые рейтузы и высокие охотничьи сапоги. На голове красовалась заостренная впереди и сзади и обшитая галунами маршальская шляпа. Он с видимым любопытством смотрел на смелую всадницу, которая незадолго перед этим исчезла из его поля зрения, уносимая своим прекрасным конем.

Морни на своем вороном скакуне ехал немного позади принца и вел с ним таинственный разговор. В этот момент он казался злым советником вроде Мефистофеля.

Принц Камерата легким прикосновением шпор заставил своего коня сделать поворот, чтобы избавиться от этикета, предписывавшего ему отдать честь Луи Наполеону; последний, впрочем, не обратил никакого внимания на молодого испанца, но подскакал к графине, конь которой с высоко поднятой головой и раздувающимися ноздрями как будто рвался вперед. Евгения с улыбкой взяла поводья, и Луи Наполеон вместе с Морни остановились рядом с ней.

— Графиня Монтихо де Теба, — сказал Морни, вызывая этими словами Евгению на грациозный поклон.

— Я страшно испугался, моя уважаемая графиня, видя, какой опасности вы подвергались, ведь вы, кажется, были участницей нашей охоты, но упрямство вашей лошади унесло вас в другую сторону от нас, — сказал своим мягким голосом принц Луи Наполеон, вдруг вспыхнувшей прекрасной амазонке, продвигаясь вместе с ней между деревьями.

— Действительно, монсеньор, я выпустила поводья, — призналась Евгения, своим прелестным голосом и опуская темно-голубые глаза.

— Герцог Морни только что рассказал нам о вашем необыкновенном наездничестве.