– За всю жизнь, – продолжила Евгения Степановна, прервав мои размышления, – сколько раз сестра ко мне приезжала, ни разу сама не поинтересовалась ни моим детдомовским детством, ни трудностями обустройства в чужом городе… Если я не затрону эту тему, то она и не спросит. А разве я в озлобленной форме излагала? Я старалась и где-то пошутить, и где-то добавить красок описанием пейзажей… Нет, ей это совершенно не интересно! Зато сейчас, последние годы, она настаивает на том, чтобы забрать меня к себе. Мол, ей не нравится, что я тут совсем одна, а ездить ко мне уже тяжело! Немолодые все-таки! А зачем? Я привыкла справляться в одиночку и прекрасно справляюсь по сей день! Как я все брошу? И что я там делать буду? На севере, в чужих четырех стенах… Здесь я сама себе хозяйка! Хочу – телевизор смотрю, хочу – читаю, захотела свежим воздухом подышать – на балкон выехала… Видела мои розы? Выйди посмотри!
Я поднялась и проследовала к балкону. За ним пандус. А вокруг небольшой, буквально в полсотки, палисадник, венцом которого являлся пышно цветущий на тот момент розовый куст. Он был высокий почти как деревце, а его крупные, я бы сказала, огромные, бело-желто-розовые – прямо как персики – уже распустившиеся бутоны щедро осыпали каждую веточку.