Эви хочет быть нормальной

Первые романы Холли – «Родственные души» и «Манифест, как стать интересной» – были радушно приняты критиками и переведены на шесть языков. Больше всего она любит шумно сетовать на стигматизацию психических заболеваний, ущемление прав женщин и недооценку актерских талантов Киану Ривза.

Q&A с Холли

Что для тебя значит феминизм?

Равенство для всех и каждого, вне зависимости от пола. Да-да, все НАСТОЛЬКО ПРОСТО. Знаю, есть люди, которые думают, что феминистки жаждут отобрать власть у парней, посадить их на поводки, сплетенные из волос, растущих у нас под мышками, и запереть в клетках. Это неправда. Феминизм существует на благо всем полам. И всем приносит пользу.

Что вдохновило тебя на написание «Эви хочет быть нормальной»?

Мне безумно хотелось написать о рецидивах и о том, как наличие психиатрического диагноза меняет восприятие себя. Я помогаю вести страничку под названием TheSite.org, и недавно мы запустили дружественный проект под названием «Безумная любовь». Он посвящен тому, как психические расстройства влияют на отношения и наоборот. Тут-то у меня и возник образ Эви! Мне интересно было выяснить, какова она – «нормальная» концентрация безумия, если встречаешься с человеком, который без конца водит тебя за нос.

Чем тебя заинтересовал феминизм?

Мне всегда казалось, что в мире что-то не так… но я никак не могла понять, что же меня настораживает. Во мне долгое время жили очень противоречивые чувства: с одной стороны, я понимала, что существует какая-то неправильность, а с другой – стремилась ей поспособствовать. Помню, одним дождливым днем парни из моей школы решили выстроить в обеденный перерыв всех девчонок в шеренгу и выяснить, у кого самая аппетитная попка. У меня тогда было две мысли: «Ну и мерзость!» и «Надеюсь, победа будет за мной!».

Только когда мне исполнилось двадцать, а четвертая волна феминизма уже успела нахлынуть, я наконец очнулась и подумала: «ПОГОДИТЕ-КА, МНЕ БЕЗУМНО НРАВИТСЯ, ЧТО ВЫ ГОВОРИТЕ!» На меня во многом повлияла книга «Быть женщиной» Кейтлин Моран. Она с юмором и очень доступно объясняла, что такое феминизм, и вот тогда во мне вспыхнул пожар. По-моему, ничто так не влечет к феминизму, как юмор! Начинаешь с нелепостей, например: «Подумать только, и я отдам целых сорок фунтов за удаление лобковых волос, которые и так никто никогда не видит?..» А потом уже переходишь к более серьезным темам: культуре насилия, «абьюзу», женскому обрезанию, праву на образование…

Эви, Эмбер и Лотти называют себя Клубом старых дев. А ты состояла в похожих клубах в юности?

Помню, когда мне было шестнадцать, вышло так, что в День святого Валентина мы с моими двумя подружками оказались единственными девчонками без пары. Тогда мы устроили вечеринку и назвались Клубом старых дев – в шутку, конечно. О, это было просто безумно весело! Правда, тогда мы все-таки больше отрывались под песни группы Feeder (да-да, я уже давно не девочка) и лакомились смесью для выпечки, чем строили планы по свержению патриархата.

Когда ко мне пришел замысел трилогии о группе юных феминисток, я очень долго думала, как же их назвать. И тут вспомнила наш Клуб старых дев. Жаль, что шестнадцатилетняя я и в душе не чаяла, что тот самый День святого Валентина положит начало книжной трилогии, которая выйдет в свет через десять лет.

Даже сейчас я во многом черпаю любовь к феминизму из наших встреч с подружками, когда мы собираемся вместе за чашкой чая и какими-нибудь солененькими вкусняшками и дружно жалуемся на то, КАК ЖЕ ТЯЖЕЛО быть девчонками в патриархальном мире. Впрочем, эти встречи нельзя назвать серьезными. Недавно я (честное слово!) расплакалась от смеха, когда у нас произошел спор о том, может ли настоящая феминистка стесняться ходить в туалет по-большому дома у своего парня.

А какие твои любимые «солененькие вкусняшки»?

Начос. С ними жизнь обретает новые краски.

Какие исследования пришлось провести во время работы над книгой?

Очень серьезные. Я измучила немало психотерапевтов и в частности специалистов по когнитивной терапии, а еще юных пациентов с ОКР, чтобы как можно реалистичнее изобразить состояние Эви. Я понимала, что невероятно важно показать ОКР точно и корректно. А это непросто, учитывая, что оно проявляется всегда по-разному, и невозможно учесть в одной книге сразу все варианты. Но когда Эви еще только появилась у меня в мыслях, мне живо представилось, как ее расстраивает и печалит, что у нее такая «клишированная» форма ОКР, – и я решила придерживаться этого первоначального замысла.

Поменяла ли работа над этой книгой твои собственные представления о феминизме и психическом здоровье?