Читаем Эвита. Подлинная жизнь Эвы Перон полностью

Забойщиков Бериссо тоже коснулся этот эпический ветер. Рабы в Европе поднимались на борьбу. Европа еще оставалась пленницей, но уже готовилась к победе. Это была их родина, родина рабочих мясоперерабатывающих заводов. Вечером они засыпали у своих радиоприемников, но отдельные ноты звуков этого далекого горна продолжали пробиваться к их сознанию. Отзвуки великой битвы проникали в их сердца.

Флегматичные труженики Бериссо слыли опасными. Их окровавленные руки играли определенную психологическую роль в мире аргентинских рабочих. Когда в массах трудящихся назревало недовольство, взоры обращались к парням Бериссо, которые должны были воплотить это возмущение. Предполагалось, что одно их участие в движении могло заставить хозяев уступить, физическая сила этих суровых людей была залогом успеха.

Конечно, стоило изрядного труда вывести забойщиков из апатии, но когда, наконец, обращенные к ним призывы затрагивали сердца этих людей, ничто не могло их остановить. Они бестолково устремлялись вперед. Как правило, все кончалось тем, что бунтовщики забывали о своих требованиях, как случается в слишком жарко натопленных кафе, где достаточно разбиться бутылке, чтобы завязалась всеобщая пьяная драка.

Хозяева Бериссо, сталкиваясь с забастовочным движением своих людских стад, имели обыкновение призывать на помощь армию; полиция казалась им недостаточно внушительной. Войска усмиряли забастовку, а хозяевам не приходилось выкладывать ни единого гроша в конце маскарада. На протяжении многих лет армия неизменно подавляла забастовки, начинавшиеся в Бериссо. Никогда не возникало даже мысли, что может существовать другое средство против периодической забастовочной лихорадки, сотрясавшей мир труда. Хозяева не соглашались на повышение оплаты под предлогом риска удушения отрасли, а забойщики возвращались на свои скотобойни, разукрасив лбы лейкопластырями.

Так было всегда. Казалось, ничто не изменит жизнь на скотобойнях. Люди и животные мучительно умирали с одной и той же обреченностью. Шум, производимый падающим телом, был самым привычным звуком. Сама кровь производила не больше впечатления, чем ручеек краски из прохудившейся банки.

* * *

Мычание нетерпеливых животных, покинутых между жизнью и смертью, гулко разносилось под сводами завода мясных консервов. Делегаты отправились сообщить хозяевам, что работа прекращена повсюду и не возобновится, пока оплата труда не будет повышена на двадцать песо в неделю. Смехотворная сумма, но согласиться — значило признать себя побежденным. Профсоюзный делегат получил ответ, что сначала следует возобновить работу, и только потом хозяева решат, могут ли они согласиться на рассмотрение этой странной просьбы. Забойщики скота, которым была знакома эта старая песня, спокойно принялись играть в карты. Казалось, их нисколько не отвлекал отчаянный призыв быков, теснимых время от времени новыми партиями скота в загоне рядом с бойней.

Это было четвертого сентября. Понедельник, два часа дня. Два часа спустя рабочие все еще безмятежно играли в карты, радуясь непривычному отдыху. Тогда-то и услышали они шум. Что-то вроде гудения, как будто где-то бьется насекомое под банкой, которой закрыл его шалун. Потом забулькала вода в пожарных шлангах, словно поблизости случился пожар.

В самом деле прибыли пожарные в воинственно сверкающих касках. Они напоминали детей, увлеченных игрой. Но огня нигде не наблюдалось. Рабочие продолжали мирно перебрасываться в картишки. Ставкой им служили пуговицы от штанов.

Сначала, когда на них нацелились пожарные шланги, рабочие Бериссо подумали, что это шутка, какое-нибудь идиотское пари. Но были сразу же сбиты длинными струями ледяной воды. Когда вода случайно попадала на быков в загоне, они взбрыкивали под этим неожиданным дождем, словно на корриде. Ослепленные шквалом воды, забойщики бросились на нападающих. Мокрые рубашки облепили тела, будто они только что вышли из реки.

Позади ряда пожарных, которые начали отступать под градом камней, рабочих ждала кавалерия. Пожарным пришлось бросить шланги, жалко извергающие во всех направлениях бесполезные фонтанчики воды. Забастовщики скользили на слякоти под ногами и падали прямо под копыта лошадей.

Среди рабочих поднялся один человек. Он умолял их одуматься, но все увещевания оказались напрасны. Рабочие Бериссо продвигались вперед, отступали под ударами полицейских дубинок. Потом грянул залп, еще и еще один. И тогда забойщики, вооруженные молотами — своими рабочими инструментами, — устремились на военных и принялись без труда дробить ноги лошадям и хладнокровно забивать молодых кавалеристов, используя свои навыки мясников. Человеческая кровь забурлила в желобах Бериссо, смешиваясь с застывшей кровью скота.

Слезоточивый газ не остановил сражение. Обливаясь слезами, наполовину ослепленные рабочие Бериссо не прекратили размахивать молотами. Спотыкаясь, они приближались вплотную к противнику, с которым сталкивались в давке, чтобы определить, свой перед ними или чужой.

Перейти на страницу:

Все книги серии Женщина-миф

Галина. История жизни
Галина. История жизни

Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение. Когда нас выбросили из нашей страны, во мне была такая ярость… Она мешала мне жить… Мне нужно было рассказать людям, что случилось с нами. И почему».Текст настоящего издания воспоминаний дополнен новыми, никогда прежде не публиковавшимися фрагментами.

Галина Павловна Вишневская

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное