Эвита. Женщина с хлыстом

Теперь в Аргентине никто не был гарантирован от слежки и от угрозы шантажа, запугивания, избиения или ареста. У Перона имелась личная президентская разведывательная служба, его собственное подразделение полиции и еще matones – это слово значит «убийцы» – профессиональные головорезы, которых использовали для того, чтобы устраивать беспорядки во время политических митингов оппозиции, стращать и порой избивать тех, кто чересчур смело критиковал правительство: компания этих ребят одно время базировалась в Эмигрантском отделе в доках и каждому из них платили по шесть долларов в день. Вероятно, именно они ответственны за кресты, нарисованные красной краской на домах членов оппозиции перед выборами в 1951 году; под крестами красовалась буква «Г» и цифра – 1, 2 или 3, которые обозначали номер подразделения matones, в обязанности которого входило «позаботиться» о жильцах этого дома, если возникнут какие-либо «проблемы». Один из таких красовался на доме знаменитого социалиста доктора Альфредо Паласиоса, одного из наиболее уважаемых людей в Южной Америке, истинного либерала; ему было за семьдесят, и он жил с престарелой экономкой и мальчиком; но его почтенный возраст не уберег его от периодических арестов и угроз лишить жизни. Особый отдел полиции, о котором подробнее будет сказано ниже и одного упоминания которого хватало, чтобы portenos содрогнулись от страха или гнева, подчинялся непосредственно Эве и Перону. У Эвы имелись еще ее oyentes, «слушатели», и они были повсюду: официант, женщина, сидящая рядом с вами в кино, шофер такси, домохозяйка, парикмахерша – любой мог оказаться oyente. Они проникали в кабинеты и дома писателей, учителей, иностранцев, повсюду, где могло прозвучать хоть слово против Эвы, и несомненно не оставляли вниманием ее выдвиженцев и тех, кто считался ее доверенным лицом. Множеству бедных трудящихся женщин предлагали удвоить их жалованье только за то, что они будут сообщать об услышанных разговорах, и мало кто осмеливался отказаться. Молодая девушка-швея, с больной матерью на руках, пришла в приемную Эвы в поисках лучшей работы, и ей предложили восемь тысяч песо в месяц и автомобиль, если она будет ходить по ресторанам и кино и докладывать о том, что слышала; она не согласилась и потеряла и тот заработок, который имела. Учительницу, получившую подобное предложение и тоже отказавшуюся, отправили в крошечное пуэбло в центральном районе без всякой возможности оттуда выбраться. Ходили слухи, что кое-кто из не пожелавших сотрудничать исчезали на недели, возвращались с обритыми головами и в страхе не хотели говорить о том, что с ними случилось; но большинство этих слухов имело некий «душок», словно их распускали, чтобы запугать остальных. Няня, долгие годы проработавшая в одной семье и любившая всем сердцем детей, которых она воспитывала, а многие аргентинские женщины нанимались работать только в дома, где были дети, однажды днем гуляла со своими подопечными на площади; там к ней подошла другая няня, которую она знала, и предложила ей хорошо заработать.

«Тебе придется лишь устроиться в дом, который внесен в черный список», – заявили ей.

«Что это за черный список?»

«Ну, у нас есть список семей, которые находятся под подозрением. Мы посылаем кого-нибудь в их дома, чтобы они нам докладывали, что там происходит», – пояснила женщина.

Притворившись, что предложение ее заинтересовало, кормилица попросила показать ей список. В нем оказалось имя сестры ее собственной хозяйки.

«О, – сказала она, – я думаю, что смогу устроиться на работу в этот дом».

«У нас там уже есть женщина. Она поступила туда на прошлой неделе».

Кормилица рассказала своей хозяйке об этом разговоре, и та в сильном волнении бросилась предупредить сестру и обнаружила, что все сказанное и в самом деле правда: неделей раньше та наняла новую горничную. Подстроив девушке несколько мелких ловушек, хозяева обнаружили, что их служанка шпионила за ними и просматривала все письма, которые они отправляли. Но поскольку работала она хорошо, а любая другая, кого бы они ни наняли, тоже могла оказаться oyente, девушку оставили в доме.

Молодой хозяйке парфюмерного магазинчика в одном из пригородов не так повезло. Она слишком громко шепталась с одним из своих покупателей, с презрением произнося имя Эвы. От прилавка напротив поднялась головка, украшенная волной перманента.

«Я доложу об этом!» – вскричала леди с красиво уложенной прической. На следующей неделе магазинчик был закрыт.