ЭВМ и живой организм

В мире все взаимосвязано. Изучая самого себя, равно как и окружающий мир, человек разделил объекты и методы изучения – так появились отдельные отрасли знания: физика, химия, математика, биология и множество других. Такое разделение помогло сосредоточить исследования в определенных информационных каналах, позволило специализировать науку и тем самым повысить ее эффективность. Но в природе нет отдельно существующих географии и геологии, физики и биологии. Познать человека (и, в частности, законы работы его мозга) невозможно без синтеза физики и истории, биологии и психологии, математики и химии.

Вспомним Гёте:

Чтоб жизни суть постичь и описать точь-в-точь,

Он, тело расчленив, а душу выгнав прочь,

Глядит на части. Но ... духовная их связь

Исчезла, безвозвратно унеслась!

Дабы не уподобиться такому исследователю, «достраивая» мозг, предстояло с максимальной полнотой выяснить его возможности и особенности. Приведем несколько примеров, на которые ссылается советский ученый И. Фейгенберг.

В отделении одной из клиник, которым руководил профессор А. Р. Лурия, лечился необычный больной. Он был ранен в голову во время Великой Отечественной войны и потерял способность читать. Больной видел буквы, но не узнавал их. Писать он мог – не забыл «двигательные образы» букв.

Чтобы продолжать работать, больной – инженер по специальности – должен был прибегать к помощи секретаря, который читал ему вслух текст. Конечно, такая форма работы была неудобна.

Врачи начали создавать у больного заново функцию чтения. Обводя букву пальцем, больной узнавал ее очертания. Так функция чтения была передана руке.

Постепенно больной научился читать бегло и отказался от услуг секретаря. Но достаточно было врачу снять пальцы пациента с текста, как тот сразу же терял способность читать. Такой своеобразный способ чтения представляет несомненный интерес при создании электронных машин, распознающих зрительные образы.

Советский физиолог Л. Орбели установил, что вегетативная нервная система оказывает влияние почти на все функции организма. Ряд опытов показал, что активное напряжение слуха (равно как и реальный звук) повышает остроту зрения, а запахи (так же, как и напряжение органов обоняния) снижают ее.

Это имеет свои причины, вытекающие из особенностей структуры нервной системы человека. Звук – сигнал о том, что в поле действия органов слуха появилось нечто новое, – мобилизует и зрение, и мышечную систему. Причем такая мобилизация свойственна не только человеку – вспомним, как меняется поза волка при внезапном звуке: подготовка к бегству или к атаке, связанная с звуковым сигналом, настораживает животное, приводит в готовность мышцы конечностей.

Что же касается запаха, то по крайней мере для человека он является сигналом о каком-то близком объекте и не требует напряжения зрения – ведь зрение в основном анализатор дальнего действия. Знание столь совершенной структуры, как слух или зрение, может оказать бесценную помощь создателям электронных машин. Ведь различная реакция «машинного мозга» на различную информацию имеет большое значение для его совершенствования.

А соощущения, которые нередко возникают у людей? Синестезия (соощущение) связана с действием определенного раздражителя на определенный орган чувств, причем одновременно возникает и добавочное ощущение, характерное для другого органа чувств. Композитор А. Н. Скрябин «видел» звуки, они вызывали у него цветовые ассоциации. Профессор А. Р. Лурия наблюдал синестезию у Т. – человека, обладавшего феноменальной памятью. Каждый звук, который слышал Т., вызывал у него не только световые и цветовые ощущения, но и ощущения вкусовые, осязательные. Один голос казался ему «желтым и рассыпчатым», другой – «как будто пламя с жилками надвигалось на меня». Обладая поразительной памятью, он не обращался к отвлеченным понятиям, решая ту или иную задачу, но видел перед собой конкретную картину: «Другие думают, а я вижу».

Все это представляет огромный интерес при конструировании электронных машин, при исследовании процессов «перекодировки» информации – перевода одних сигналов в другие.

Но особое значение в процессе «достраивания» мозга имеет логика мышления.

Основоположники кибернетики и, в частности, Н. Винер, неоднократно подчеркивали теснейшую связь кибернетики с логикой. Связь эта не сегодня возникла и не вдруг стала насущно потребной. Здесь целая история, связанная с развитием различных отраслей знания.

Было время, когда логика крайне слабо связывалась с математикой и совсем не связывалась с техникой. Однако это не значит, что между ними постоянно зияла непреодолимая пропасть.

В XVI–XVII веках в математике стали применяться буквенные обозначения. Античная и средневековая наука их не знала.