Евней Букетов

Арыстан угадал. Перед сумерками пегая кобыла, выбившаяся из сил, неожиданно прибавила шагу, густой лес начал редеть, и, наконец, извилистая дорога вывела их на большую поляну. Путники наткнулись на деревню, видать, зажиточную, потому что все дома в ней были срублены из толстых, вековых сосен. Остановились на окраине. Глава семьи начал обходить дворы в надежде найти ночлег.

Перед тем как отправиться в путь, Арыстан сделал кое-какие приготовления. У них фактически не было никаких документов (паспортная система в Казахстане была введена лишь в 1933 году). А у Арыстана весь запас русских слов исчерпывался несколькими фразами: «Здрасти, тамыр», «Хлеба продай», «Спасибо», «Бог тебе в помощь!» — и не больше. Поэтому, отправляясь в неведомый край, он предусмотрительно запасся запиской на клочке бумаги, где было сказано: «Предъявитель сего — может работать с железом, изготавливать деревянные изделия, сапожничает, подшивает валенки. Жена его мастерица-швея». Видимо, это и помогло. В той деревне нашелся добрый человек. Через некоторое время он возвратился к семье с высоким, как он сам, здоровым черным мужиком…

«Дядя Иван был человеком крепкого сложения, с густой черной бородой, вьющимися длинными волосами. Мы прозвали его Черным Иваном, знаю, что у него были сын и дочка примерно нашего возраста. Его белолицая супруга всегда ходила в чистой одежде, была очень опрятна и аккуратна. Вся семья Ивана встретила нас дружелюбно. Хозяйка усадила нас за стол, а потом разрешила поиграть с детьми», — вспоминает Камзабай Арыстанулы о днях пребывания в этой деревне.

Им повезло: по существу изгои, бедняги, не нашедшие надежного пристанища в своей необъятной казахской степи, далеко от родных мест, в предгорьях Урала, в деревне Малкизяк (так называли ее братья Букетовы) они встретили живое человеческое участие и сострадание. Иван оказался добрейшим человеком, в тот же вечер он отвел бедствующим инородцам свою пристройку во дворе, ставшую для них и домом и мастерской. И соскучившийся по работе Арыстан, предусмотрительно захвативший все нужные инструменты, начал шить сапоги, настилать полы, кому-то делать ремонт в доме. Бальтай тоже не сидела без дела, и ей нашлось занятие: помогала всем, кто не знал, как держать иголку, — шила платья, занавески, вышивала на них затейливые узоры (через годик-два она даже приобрела швейную машинку «Зингер» с ножным приводом и после этого прослыла мастерицей-рукодельницей). И Арыстан, и Бальтай за свою работу брали то, что приносили: одни — каравай хлеба, другие — яички, некоторые — кур… В общем, делились всем, что имели. А то, что переселенцы-казахи не говорили по-русски, не было помехой, через месяц-другой супруги научились жестами объясняться с жителями деревни, они быстро привыкли к новой обстановке. Пегая кобыла, не зная теперь упряжки, нагуляла жир на сочных лугах, стала приносить много молока. Семья Арыстана возблагодарила Аллаха за то, что он избавил их от постоянной заботы — чем завтра накормить детей…

Опасения главы семьи по поводу того, что дети замкнутся в незнакомой обстановке, оказались напрасными. Посреди деревни протекала небольшая речушка. Евней уже на следующий день после переезда стал купаться в ней. Вскоре он подружился с деревенскими мальчиками-одногодками, а повседневная игра с ними пошла на пользу: он начал понемногу учить русские слова: «здрасти», «дай хлеб», «мячик», «играть будем», «пей молоко»…

* * *

Осенью того же года Евней, повесив на плечо сумку, сшитую матерью из лоскутов кошмы, переступил порог сельской школы. Школа, в которую он пошел, находилась на краю села, на противоположной стороне речки, разделявшей село на две части. Этот очаг знаний, с большими окнами, был построен на средства земства. Наверное, это было знаком судьбы. Единственная учительница этой школы оказалась достаточно образованной и опытной. Ей не чужды были «души прекрасные порывы», говоря словами Пушкина.

Августина Устиновна Тарасова родилась в 1885 году в семье польского аристократа Каминского, сосланного в город Ялутор Тобольской губернии за участие в восстании поляков за освобождение родины от владычества русского царя. В шестнадцать лет она закончила в Екатеринбурге женскую гимназию с Большой золотой медалью. Видимо, подражая передовой русской интеллигенции того времени, считавшей своим долгом идти в народ, молодая девушка добровольно поехала в самое захолустье Урала, в Мокроусово (современный районный центр нынешней Курганской области), оттуда — в Малый Кизяк (вот откуда искаженное Мал-кизяк в воспоминаниях братьев Букетовых. Кстати, и речка, протекающая посреди села, называлась — Малый Кизяк. Евней Арыстанулы узнал эти подробности во время посещения этих мест лишь в 1981 году).