Евнухи в Византии

Однако в случае монастыря евнухов Святого Лазаря, основанного Львом VI, легче представить себе, наоборот, позитивные факторы. Как уже отмечалось ранее, этот император, по всей видимости, проявлял особый интерес к евнухам[724]. Он был близок с несколькими евнухами при своем дворе и издал законы, касающиеся их, в первую очередь предоставив им право усыновлять детей. Известен он был и своей любовью к церковному пению, что, возможно, также способствовало его интересу к евнухам, поскольку голоса евнухов-певчих весьма ценились: высказывалось предположение, что монастырь Святого Лазаря играл определенную роль в обучении евнухов-певчих[725]. Вопрос о том, двигало ли этим императором положительное отношение к евнухам, конечно, остается предметом догадок, но там, где приводятся четкие причины для основания других евнушеских монастырей, гипотеза о сознательном отделении евнухов действительно не находит себе подтверждения. В случае с монастырем евнухов в Иудее ясно, что тут сами они хотели жить изолированно. Сначала Савва отправил их в общежительный монастырь Феодосия, но затем они попросили архиепископа дать им собственную обитель. Архиепископ попросил Александра, игумена монастырей архиепископа Илии, принять их, и именно Александр согласился с их желанием создать отдельную обитель. Таким образом, эти евнухи, все служившие Юлиане Аникии, имели столь сильную групповую идентичность, что хотели сохранить ее и в своей монашеской жизни. Еще более показателен случай с монастырем евнухов Атталиата, так как он дает откровенно позитивное объяснение своему решению основать монастырь, где насельниками были бы именно евнухи. В своем «Диатаксисе» он утверждает, что нуждается в евнухах, ибо они обладают «бесстрастием»[726]. Это качество было необходимо монахам потому, что церковь Предтечи (храмик, пристроенный к его дому в Константинополе) привечает бесстрастие, а также потому, что монастырь находился в центре Константинополя и в непосредственной близости от рынка, и оттого был опасен для бородатых монахов. Возникает также вопрос, присутствовал ли в решении Атталиата и некий личный аспект. Среди тех, кто внес пожертвования в этот монастырь, упоминается препозит Иоанн, который назван секретарем (γραμματικός) Атталиата[727]. Поскольку он назван также спальничим (ἐπὶ τοῦ κοιτῶνος), то, возможно, и он был евнухом[728]; похоже также, что он сам стал монахом[729]. Однако, даже если между Атталиатом и Иоанном существовала тесная связь, которая повлияла на решение первого, нет сомнений в значении понятия «бесстрастие». Евнухи ценились как монахи, потому что они были от природы бесстрастны, то есть более способны к целомудренной монашеской жизни, чем их бородатые товарищи, так как не могли стать жертвой слабостей плоти. Идея о том, что евнушеские монастыри существовали для того, чтобы изолировать эту подозрительную категорию людей, таким образом, рушится. Можно было бы возразить, что всё равно этот довод слаб, так как в источниках, несомненно, было бы засвидетельствовано больше примеров монастырей для евнухов, если бы это было правдой. Пример с Лазарем Галесиотом и монастырем Спасителя, на самом деле, скорее подрывает эту гипотезу, чем подтверждает ее, так как демонстрирует, что отделение евнухов было экстраординарным обстоятельством: для монахов-евнухов и монахов-неевнухов было более нормально жить вместе[730]. Такая ситуация отражена и в рассказах о «монахинях-трансвеститах»: они маскировались под евнухов, чтобы получить доступ в мужские монастыри вообще, а не только в монастыри евнухов.