Эвочеловек

Закончив обычные процедуры, он посмотрел на часы. До стыковки со станцией Грозный осталось восемнадцать минут. Николай раскрыл свою небольшую походную сумку. Заученным движением раскрыл нужный кармашек и вытащил оттуда небольшой футляр, похожий на бутылёк. Подвел «горлышко»» «бутылька» к правому глазу и слегка надавали на донышко футляра. В глаз скользнула небольшая прозрачная капля. Николай повторил процедуру с левым глазом. Начал усилено моргать, с глаз сбежало несколько слезинок. На пару секунд Николай потерял зрение, глаза заволокло чем-то белым и на какое-то мгновение обожгло. Николай продолжил моргать. Он уже не раз проделывал эту процедуру – вживление в глаза биоэлектрических контактных линз. Зрение вернулось. Стало четким и ясным. Николай послал мысленную команду. На мгновение в зрении появились полосы и сразу пропали. Ещё не закончилась интеграция со зрительным нервом. Николай три раза сильно зажмурил глаза и повторил мысленную команду. На этот раз все заработало. Вместо полос в зрении появились шкалы с цифровыми данными. Николай сжал правый кулак и оттопырил указательный палец, изображая нечто похожее на пистолет. Навел указательный палец на противоположную стену. В зрении появился прицел, точно показывающий, куда направлен палец. Николай тряхнул кистью руки, убирая «пистолет», прицел в зрении исчез. Пару раз в глазах потемнело. Прошла полная загрузка контактных линз, закончена интеграция с его нервной системой и с БПК, вживленным в организм. На стене каюты показалась сигнальная голография – пора выходить из корабля.

Николай поплыл по коридорам по невесомости. По пути проверяя ощущения, поступающие от тела. Все органы работают, голова соображает ясно. Подплыв к стыковочной кабине, Николай смешался с толпой. Внешне он обычный среднестатистический человек, ничем не отличающийся от других. типичный особист, лицо которого никто без тренировки не может запомнить.

Он прилетел сюда как санитарный чиновник – для проведения ревизии. Но в его пропуске особая отметка, которая должна открывать на станции все двери, даже сверхсекретные. Но администрация станции об этом пока не знает.

За работу Николай взялся сразу, как только попал на станцию. Ещё до прибытия в свой гостиничный кубрик он запросил базу данных по рождаемости и по болезням. Это его первая командировка в качестве специального агента отдела «М», возможно поэтому, из-за дотошности присущей новичкам, Николай почти сразу нашел несколько нестыковок в отчётах. Особое внимание он уделил, конечно, новорожденным мутантам. Вернее нерожденным. Беременность была прервана с формулировкой «неизлечимая болезнь эмбриона». Нестыковки Николай заметил в финансовых отчётах. Воруют. На санитарию федеральный центр регулярно выделяет немалые средства. И всегда появляются люди, которые федеральные средства хотят прикарманить. Николай сейчас хоть и специализируется на мутантах, но основная его работа остается прежней – государственная безопасность. Воровство федеральных денег может стать фактором, оказывающим влияние на эту самую безопасность. Блок за блоком, отсек за отсеком, Николая с проверками все ближе подбирался к научному секретному блоку, где его пока никто не ждёт.

……

– Как самочувствие, Матвей? – Андрей оторвался от мониторов, посмотрел на испытателя.

– А что датчики говорят? – Матвей не стал отвечать на вопрос.

– Датчики говорят, что ты здоров – Андрей хмыкнул.

Неделю назад из Матвея выкачали несколько килограммов биоматериалов, которые пойдут на изготовление вакцин и лекарств. Матвей первый день после процедур ходить не мог, а теперь свеж как огурчик.

– Так как самочувствие? – Андрей повторил вопрос.

– Как у быка после кастрации.

– Это как?

– Не дай тебе небо знать, как это – Матвей улыбнулся.

– Шутишь. Это хорошо. А теперь серьезно отвечай.

– А что датчики твои говорят? – Матвей снова ничего не ответил.

– Датчики говорят, что у тебя угнетена психика.

– Вот-вот. Угнетена падлюка. Я не знал как сказать.

– Так бы и сказал.

– Я б сказал проще: хреново на душе как-то. Но это ненаучный ответ.

– С чего ты взял?

– Ученые так не говорят.

– Ну здрасьте. А как мы по-твоему говорим?

– Заумно.

– Заумничаем мы только перед лопухами, перед посторонними и перед видеокамерами. В жизни общаемся просто. Ты уже десять лет на станции. Должен бы был заметить.

– Как-то не удосужился всё ещё.

– Начинай уже удосуживаться.

– Делать мне больше нечего!

Андрей хохотнул. Ему всегда нравилось болтать с Матвеем. Разговор прервала Ирина. Лицо медсестры показалось Матвею каким-то злым, напряженным. Больше всего его кольнул её взгляд. Она взглянула на него своими бездонными синими глазами как на пустое место, как будто его здесь нет. Раньше она всегда на него смотрела как-то с заботой. Что это с ней?

Ирина что-то прошептала Андрею на ухо. У научного руководителя забегали глаза, но он сразу взял себя в руки. Посмотрел на Матвея.

– Что-то случилось? – Матвей уловил беспокойный взгляд Андрея.

– Всё нормально. К нам приехал ревизор, мать его.

– Что? Ревизор и мать его?

Андрей улыбнулся.

– Нет, только ревизор. Без матери.