Эволюция

А на суше после тридцати миллионов лет успешной жизни в комфорте млекопитающие пострадали от первого в их истории массового вымирания. История млекопитающих оказалась разделена на две части. Экзотические фаунистические собрания времён Нота исчезли окончательно. Но начали эволюционировать новые крупные травоядные с очень прочными гребенчатыми зубами, способными справляться с новой, более грубой растительностью, типичной для сезонных лесов. Ко времени жизни Странницы по африканским равнинам уже бродили первые хоботные, обладающие хорошо развитыми хоботом и бивнями. Хобот, обладающий несравненной мускульной гибкостью, который превосходит в этом лишь щупальце осьминога, использовался, чтобы загружать в рот животного то огромное количество пищи, которое ему требовалось. У этих дейнотериев были короткие хоботы и странного вида бивни, загнутые вниз, которыми они пользовались для обдирания коры с деревьев. Но, в отличие от своих предков меритериев, они выглядели похожими на слонов, а некоторые уже выросли такими же высокими, как африканские слоны более поздних времён.

И это было время успеха для лошадей. Потомки робких существ из лесного мира Нота превратились в разнообразные и многочисленные виды листоядных лесных обитателей — некоторые из них были размером с газель, и с более крепкими зубами, чем у их предков, питавшиеся скорее листвой, чем мягкими плодами — а также в более длинноногих равнинных животных, медленно приспосабливающихся к травяной диете. Теперь у большинства лошадей было по три пальца и на передних, и на задних ногах, но некоторые бегуны, живущие на равнинах, начали утрачивать боковые пальцы и переносили весь свой вес на средние пальцы ног. Но, поскольку площади лесов сокращались, это разнообразие уже снижалось; вскоре многие из лесных видов исчезнут. Разнообразие грызунов также возрастало, появились первые гоферы, бобры, сони и хомяки, очень разнообразные белки, и ещё первые крысы.

Но новые условия не были благосклонны к приматам. Тропические леса, их естественная среда обитания, съёживалась в сторону южных тропиков. Многие семейства приматов вымерли. Питающиеся плодами животные вроде Странницы задержались лишь в тропических лесных районах Африки и Южной Азии, пользуясь круглогодично существующим запасом пищи, который по-прежнему обеспечивали эти леса. Ко времени, когда родилась Странница, к северу от тропиков не осталось никаких приматов, а с тех пор, как грызуны добились успеха, в обеих Америках их не осталось вообще: ни одного вида.

Но вскоре эта ситуация должна была измениться.

Море вокруг Странницы было серым, как лист оружейной стали, по нему медленно катились ленивые, словно ртуть, волны. Странница оказалась в крайне трудном для её понимания месте: упрощённое, схематичное двухмерное окружение, постоянное и такое непонятное покачивание вверх-вниз — всё это просто не могло ещё сильнее отличаться от леса.

Она нервничала, лазая по вершинам растительности. Она ожидала, что в любой момент какой-нибудь свирепый воздушный хищник прокусит ей череп. И во время передвижения она могла ощущать, как тяжело покачивается плот под нею, как его составные части поскрипывают в такт медленному дыханию моря. Было такое ощущение, словно всё это могло в любой момент развалиться на части.

Антропоидов всего было шестеро: трое самцов, две самки, в том числе Странница, и детёныш, который всё ещё сонно цеплялся за шерсть своей матери. Они были единственными, кто остался в живых из стаи Белокровного.

Антропоиды сидели в переплетении ветвей, уставившись друг на друга. Настало время выстраивать временную иерархию.

Среди этих двух самок приоритеты были вполне очевидны.

Вторая самка, мать, была крупной особью старше десяти лет. Этот детёныш был у неё четвёртым и, хотя она не могла этого знать, на данный момент её единственным потомком, остававшимся в живых. Её самой заметной особенностью была «заплатка» без шерсти — след шрама на одном плече, где она однажды получила ожог во время лесного пожара. Детёныш, цепляющийся за грудь Заплатки, был крохотным, мелким даже для своего возраста — просто щепотка шерсти. Заплатка, мать, пренебрежительно изучала Странницу. Странница была маленькой, молодой и незнакомой, даже не отдалённым родственником. И, как кормящая мать, Заплатка всегда имела бы приоритет. Поэтому она повернулась к Страннице своей широкой спиной и стала гладить своего младенца Щепотку.

Странница знала, что ей следовало делать. Она пробежала по веткам к Заплатке, запустила свои пальцы в её шерсть, которая была ещё мокрой, и стала расчёсывать спутанные волосы и выбирать частички мусора. Добравшись пальцами до кожи Заплатки, она нащупала узловатые мускулы и места, которые заставляли Заплатку вздрагивать, когда до них дотрагивались.