Эволюция

Ирцарио посмотрел на него сперва с недоумением, потом усмехнулся.

— Мне нравится ход твоих идиотских мыслей. А её?..

— Нет, — сказал Лейст.

Его рука, поднялась, сжимая пистолет. Ствол смотрел прямо в сердце Елари.

— Нечего тащить с собой всякую дрянь.

Выстрел. И темнота.

Глава 31

Чувство было примерно такое же, как в тот миг, когда он позволил Хирту вонзить нож себе в сердце.

Душа трепетала своими измятыми, извалянными в грязи крыльями, она хотела лететь вперед, защитить, пусть даже ценой собственной жизни… Но палец плавно нажал на спусковой крючок, и пуля пробила грудь Елари.

Когда Лейст опускал пистолет, рука немного дрожала. Если хоть кто-нибудь из пятерых парней заметит эту дрожь — всё. Они почуют слабину и начнут давить, пробовать на излом снова и снова, пока не сломают.

Казалось, что душа плюхается в луже крови, и её перья слиплись, и взлететь у неё не получится. Даже задрать голову к небу она не в силах.

Снова кровь. Снова мертвая женщина. Но у этой пока еще есть шанс.

— Несправедливо, — проговорил Лейст. — Она встанет и будет жить, как ни в чем не бывало…

«Что я делаю? Господи, скажи мне, что я сейчас делаю?!»

Он шагнул к распростертому на полу телу. Поднял ногу и поставил жесткую подошву ботинка на простреленную грудь. Надавил.

— Ты что творишь? — Голос Ирцарио изменился до неузнаваемости. — Перекрыло? Помочь?

Еще миг, и он выстрелит. И плевать на то, что будет с ним потом. Ирцарио был на грани.

— Эта женщина к хренам собачьим разбила мне сердце, — спокойно сказал Лейст. — Дай мне немного оттоптаться за эту досадную мелочь.

— Можно отрезать голову лазером, — предложил Халт.

Лейст заставил себя улыбнуться. Надо же, какой услужливый паренек. За те несколько секунд, что минули с момента выстрела, Лейст изменился. Выстрел будто убил того, кто жил, приспосабливаясь к Гинопосу, и вызвал к жизни прежнего Виана Лейста. Того, который, будь у него кнопка, нажатие на которую может уничтожить Гинопос, нажал бы её дважды.

Некоторых, впрочем, он охотно убил бы лично. Например, Халта. Гиора. И вообще всех этих щенков, которые выросли с мыслью о том, что есть люди, которых можно убивать. Которых почётно убивать.

Лейст бросил свой шлем Халту.

— Не так быстро, щегол. Я хочу, чтобы она пришла в себя. Хочу, чтобы попыталась уползти отсюда, когда рванут бомбы. Вот эту сцену я буду себе представлять, передергивая перед сном.

Раздалось несколько неуверенных смешков. А потом закричала женщина.

— Элли! — Будто до нее только что дошло, будто она только что увидела. — Элли, нет, твари, за что?!

Она выбежала из корабля и угодила прямиком в объятия Ирцарио.

— Тихо-тихо, — шикнул тот. — Я как раз шел поздравить вас всех с новым почетным статусом пленников Гинопоса.

Женщина вырывалась, шипя от ярости, будто взбесившаяся кошка. Все ее лицо было в крови, кровь продолжала сочиться из пореза.

— Пусти ее, — попросил Лейст. — Каждый волен сам выбирать, как ему сдохнуть.

Ирцарио подчинился. Но когда другие рабочие попробовали выйти следом, он приказал своим бойцам поднять оружие.

— Наши семьи, — обескуражено произнес кто-то. — Они…

— Они — что? — недовольно спросил Ирцарио.

— Они не там. Они в посёлке…

— Что ж, случается дерьмо. Всосались обратно и держитесь покрепче, будет трясти!

— Вы должны подчиниться, — поддержал Ирцарио какой-то старик в костюме. — Они не выпустят отсюда живыми никого. Правительство обещало эвакуировать нас всех, вместе с семьями. Значит, они что-то придумают. Правительство не бросит людей здесь, и…

— Всё готово, взорвётся по щелчку, — отчитался минер.

Ирцарио мигом оборвал разговоры. Его бойцы затолкали вяло сопротивлявшихся работяг внутрь космолёта. Сам Ирцарио, бросив напоследок взгляд на Лейста, убежал в кабину заводить двигатели. Как только поднялся трап и захлопнулась створка огромного люка, следом за ним побежали его бойцы.

— Пакуйтесь, — приказал Лейст своим.

Те подчинились, не сказав ни слова. В цеху, среди трупов, оставались трое: Лейст, Елари и всхлипывающая над нею незнакомая женщина.

— Как тебя зовут?

— Пошел ты, — прошептала женщина.

Лейст достал нож — тот самый, «неправильный» нож, который прислал ему неизвестный, с образцом крови Аргеноя — и присел рядом.

— Хрена ты делаешь, урод больной? — завопила женщина, когда лезвие вошло в грудь Елари.

— Заткнись. Глубоко вдохни. Ты сможешь отсюда выбраться?

Она молчала. Лейст глубже вонзил нож и почувствовал, как металл скребнул о металл. Поддел, стараясь не думать о том, что кромсает плоть любимой женщины, стараясь не смотреть ей в лицо.

— С ней на руках — сможешь?

Крохотный окровавленный металлический шарик с налипшими, прижарившимися кусочками ткани звякнул об пол и покатился прочь с оглушительным, казалось, грохотом.

— Нет, — отозвалась, наконец, женщина. — Я, блядь, слепая почти, я даже с этого уровня не…

— Стоять! — заорал кто-то, и послышался топот ног. — Встал! Быстро! Руки!

Лейст не спеша поднялся, поднял руки, без интереса глядя на бегущего к нему парнишку в мокрой куртке. В вытянутой по-дилетантски руке он держал тупорылый пистолет, видимо, вытащенный у убитого охранника.