Эволюция архитектуры османской мечети

Сравнение Эски-джами в Эдирне и Улу-джами в Бурсе показывает уже и иные возможности мастеров, и иные амбиции заказчиков: интерьер квадратного (со стороной 49,5 м) в плане здания разделен на девять одинаковых ячеек, и хотя купола подняты выше, это конструктивное достижение не отражается на восприятии интерьера: достигнутый в Улу-джами Бурсы эффект единого зального пространства не находит продолжения. Интерьер Эски-джами распадается на совокупность отдельных огромных пространственных ячеек, каждая из которых, правда, превышает размеры первых османских мечетей: если 20 куполов Бурсы имели диаметр 10,6 м, то в Эдирне мастера поднимают на мощные пилоны купола диаметром в 13,5 м – сразу на четверть больше. Однако следование прототипу проявляется в доминанте центрального нефа, повышенного за счет отрезков стен, подведенных под основания куполов.

План Старой мечети Эдирне легко может быть получен из плана Улу-джами в Бурсе путем «сокращения» последнего за счет отсекания северного и крайних боковых нефов – своего рода П-образного окружения сохраненных девяти ячеек центрального ядра. Это сходство подчеркивается и размещением оси боковых входов в крайних северных ячейках, и выделением пересечения осей, над которым возведен восьмигранный лотковый свод с окулюсом, закрытым фонарем⁵⁸.

Подобно мечети в Бурсе Эски-джами обходится без двора. К ее северному фасаду пристроен портик с повышенными крыльями, но это «место последней общины» появилось уже после того, как большая мечеть румелийской столицы передала свой статус улу-джами мечети Юч Шерефели⁵⁹.

Оценивая мечеть в Эдирне как «последнюю настоящую улу-джами»⁶⁰, Г. Гудвин ограничивался лишь османским материалом, игнорируя строительную активность бейликов, возросшую в период «османского междуцарствия»; кроме того, автор оставил вне рассмотрения и Большую мечеть (Буюк джамия) в болгарской Софии (1451–1494), возведенную по образцу именно Эски-джами⁶¹, что демонстрирует распространение нормативной типологии из румелийской столицы в балканские провинции Османской империи.

Эски-джами, Эдирне. План (по Курану)

Синхронно со строительством мечети в Эдирне Улу-джами появилась в Аксарае, принадлежавшем бейлику Караман – главному политическому конкуренту османов в Анатолии⁶². Здание было заложено в 1409 г. беем Мехмедом II на месте сельджукского здания и строилось до начала 1430-х гг. С одной стороны, в аксарайской постройке оказались воспроизведены конструктивные достижения мастеров Конийского султаната, позволяющие рассматривать ее как продолжение типологии «официальной сельджукской мечети» (что вполне ожидаемо для архитектуры Карамана); с другой – очевидным прототипом для данного сооружения, более близким географически и более важным с точки зрения политической риторики Караманидов, стала османская Улу-джами в Бурсе. После поражения Османов под Анкарой Мехмед II Караманоглу воспользовался междуусобицей наследников Баязида, совершил набег на Бурсу, сжег и разграбил город; очевидно, это важное для военной истории Карамана событие и стало поводом для возведения улу-джами как своеобразного «трофея», цитирующего уже знаменитый памятник анатолийской столицы Османов.

Эски-джами, Эдирне. Вид с востока

Эски-джами, Эдирне. Интерьер. Центральный неф. Вид с севера

Несмотря на ряд перестроек, интерьер мечети сохранил первоначальное деление на пять продольных нефов, перекрытых на высоте около 8 м крестовыми сводами на стрельчатых арках с пониженными перемычками, опирающимися на граненые столбы и выступающие из стен консоли, – композиция аксарайской мечети посильно воспроизвела османский прототип, однако лишь с двумя небольшими куполами: над михрабной ячейкой и над центральной секцией четвертой от стены киблы травеи. В таком акцентировании центрального нефа двумя куполами, характерном для магрибинских мечетей, можно видеть проявление связей Карамана с Мамлюками, хотя зодчие аксарайской Улу-джами не нарушили зального пространства повышением центрального нефа.

* * *

Возникновение собственно османской архитектуры показывает, что архитекторы бейлика, располагавшегося на «диком Западе» мусульманского мира, мало ориентировались на сельджукское наследие и смело создавали собственные варианты функционально необходимых типов зданий, активно пользуясь при этом трудом византийских мастеров. Необходимость в квартальных мечетях удовлетворялась экспроприацией церковных зданий и возведением небольших месджитов, молитвенное пространство которых расширялось портиками; простая планировка таких зданий позволила сосредоточиться на развитии купольных конструкций, уже в первые десятилетия существования османской архитектуры дав зодчим возможность выбора способов перекрытия зального интерьера.