Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки

разговаривая благоговейным шепотом насчет того, где они в последний раз видели Тома, и как он тогда сделал то-то и то-то, и как Джо сказал такие-то и такие-то слова (по-видимому, ничего не значившие, но предвещавшие беду, как все теперь понимали), – и каждый из говоривших показывал то самое место, где стояли тогда погибшие, прибавляя что-нибудь вроде: а я стоял вот тут, как раз где сейчас стою, а он совсем рядом – где ты стоишь, а он улыбнулся вот так – и у меня мурашки по спине вдруг побежали, до того страшно стало, – а я тогда, конечно, не понял, к чему бы это, зато теперь понимаю.

Потом заспорили насчет того, кто последний видел мальчиков живыми, и многие претендовали на это печальное отличие и давали показания, более или менее опровергаемые свидетелями; и когда было окончательно установлено, кто последним видел погибших и говорил с ними, то эти счастливчики сразу почувствовали себя возведенными в высокий сан, а все остальные глазели на них и завидовали²². (Перевод Н.Л.Дарузес. – Прим. пер.)

Нет причин полагать, что это стремление претендовать на роль особого свидетеля острой драмы было менее выраженным в среде охотников-собирателей за 30 тысяч лет до н. э., чем среди американцев с Среднего Запада примерно в 1900 году н. э. Представьте себе, что вы один из тех самых охотников-собирателей, что вы идете мимо места, где кого-то постигла таинственная смерть, и вдруг слышите зловещий шорох листьев. Рассказ об этом происшествии наверняка привлечет внимание людей, а чтобы усилить их внимание, можно подчеркнуть, насколько точно рассчитанным по времени был шорох. Кстати, вы, случайно, не заметили краем глаза промелькнувшую призрачную тень?

Антрополог Стюарт Гатри предположил, что такие «лжевидения» у охотников-собирателей поощряло стандартное ментальное оснащение человека, называемое «гиперактивным устройством обнаружения объекта»²³. Поскольку неспособность обнаружить притаившегося в зарослях хищника может обойтись гораздо дороже, чем ложное обнаружение хищника там, где его нет, естественный отбор, по убедительному утверждению Гатри, мог склонять наш мозг к «ложнопозитивному срабатыванию»: мы слышим шорох, в голове мгновенно проносится предположение о том, что это шуршит некое животное, мы выжидательно поворачиваемся в направлении звука. Действительно ли мы что-то видели? Вроде бы.

Во всяком случае, если при рассказе о своей призрачной встрече вы под впечатлением случившегося заявите о том, что видели призрачное существо, возможно, вы убедите в этом не только своих слушателей, но и самого себя. Одно из примечательных открытий современной психологии – систематичность введения нас в заблуждение памятью. Зачастую люди с самого начала запоминают события неверно, и даже когда не делают этого, позднее память может подтолкнуть их к лжи. Особенно крепко цементирует в памяти ложные подробности сам процесс рассказа о них. Мы не просто вспоминаем то, что помним; мы помним то, о чем рассказываем²⁴. (Бывший агент звезды футбола О. Дж. Симпсона был уверен, что Симпсон убил свою бывшую жену и в то же время убежден, что Симпсон верит, что не убивал ее.²⁵) Эта встроенная подверженность ошибкам имеет смысл с точки зрения дарвинизма, позволяя людям искажать истину в своих интересах, демонстрируя значительную и возрастающую убежденность. И конечно, искажение истин религиозного рода могло служить корыстным целям. Если рассказчик – близкий друг или родственник покойного, тогда весть о том, что где-то поблизости бродит его могущественный дух, способна побудить людей хорошо обращаться с рассказчиком, чтобы не навлечь гнев этого духа.