Эволюция Бога. Бог глазами Библии, Корана и науки

Еще одна жемчужина социальной психологии: публичное признание чего-либо не только помогает нам убедиться в истинности этого признания, но и формирует наши будущие представления, предрасполагает видеть подкрепляющие, а не опровергающие их доказательства²⁶. Так что если вы выскажете предположение, что странная тень была рассерженным духом покойного, то скорее всего обнаружите подтверждения своим словам. Возможно, вы заметите, что кто-то из врагов покойного заболел всего через неделю после вашего видения, но забудете о том, что один из его друзей заболел несколькими днями ранее.

Если ваш статус высок, все перечисленное будет иметь особый вес, так как подобные люди пользуются необычно высоким (и зачастую неоправданным) доверием. Если в группе охотников-собирателей, состоящей из тридцати человек некто уважаемый заявит о том, что видел нечто странное – и разовьет теорию о том, что бы это могло быть – двадцать человек поверят ему сразу же. А потом вышеупомянутая склонность людей подтверждать мнение сверстников быстро приведет к единодушию²⁷.

Не следует удивляться множеству ментальных склонностей, имеющих отношение к созданию и поддержанию религиозного вымысла. Ведь разум был создан в ходе процесса, которому, строго говоря, безразлична истина. Естественный отбор отдает предпочтение характеристикам, полезным при передаче генов их носителя следующему поколению, и точка. Если высказывание лжи или вера в ложь способствует достижению этой цели в ходе эволюции человека, тогда человеческий разум будет естественным образом приветствовать определенные виды лживости. Эта систематическая путаница не является свойством исключительно «примитивного» разума, как полагал Джон Леббок; все перечисленные склонности к обману были выявлены у людей, живущих в современных обществах, в том числе у студентов лучших университетов!

Так почему же люди в современном обществе так часто приходят в ужас от «примитивной» религии, настолько не способны понять, как зародились «примитивные» верования? Отчасти все дело в классическом сбое объективности у человека – неспособности понять, что твои собственные убеждения могут показаться другим такими же странными, как их убеждения – тебе. (Африканский пигмей однажды откликнулся на рассказ миссионера о рае вопросом: «Откуда ты знаешь? Ты умер и побывал там?») И отчасти – это сбой воображения. Представьте, что вы живете среди джунглей, леса или пустыни в небольшом поселке, совершенно нетронутом наукой и современными технологиями. В пределах поселка социальной вселенной управляют в целом разумные законы; как правило, люди не приходят в ярость и не кидаются на соседей без причины какого-либо рода. Но за пределами этой вселенной действуют могущественные и значительные силы – грозы, засухи, опасные звери, смертельные болезни. Вы кровно заинтересованы в том, чтобы объяснить все перечисленное и управлять им; вы готовы запоминать и повторять любые известия и предположения, имеющие отношение к этой цели. И главное, вы всего лишь человек. Остальное понятно без слов.

Мысль и чувство

Эти представления о происхождении религии – взгляд с точки зрения современной психологии – в некотором отношении просто обновленный вариант представлений Эдуарда Тайлора: первоначально люди придумали богов и духов, чтобы объяснить необъяснимое. По сути дела, Тайлор даже смутно предвидел нынешний акцент на реципрокном альтруизме: «С тех пор было принято считать, что духовные сущности влияют на события материального мира и управляют ими и жизнью человека; подразумевалось, что они поддерживают связь с людьми, а людские поступки доставляют им удовольствие или неудовольствие, и вера в их существование естественным, можно даже сказать – неизбежным образом, рано или поздно должна была привести к активному поклонению и умилостивлению»²⁸.

Тем не менее в расстановке акцентов есть разница. Когда Тайлор говорит, что вера в богов «естественным образом приводит» к их умилостивлению, он, по-видимому, имеет в виду, что этот прогресс был естественным логически – что размышления о нем в конце концов приводят к заключению, что боги удовлетворятся, если обеспечить их уважением и пищей. В отличие от Тайлора, эволюционный психолог мог бы подчеркнуть, насколько кровный характер носит эта заинтересованность в умилостивлении; она ощущается как правильный поступок. Часто высмеиваемое упоминание Тайлора о «древних философах-дикарях» (см. главу 1) действительно относится к бесстрастному, отчужденному размышлению в большей степени, чем к тому, которое происходило на самом деле в головах людей. Некоторые характеристики разума, подкрепляющие религиозные убеждения, – «когнитивные» черты, управляющие нашей «интеллектуальной жизнью», но вместе с тем пронизанные чувством.

Разнообразие религиозного опыта