Эволюция как идея

Самоорганизация пронизывает мироздание на всех уровнях, так что кодировать каждое изменение нет надобности — в этом состоит главный для биологии вывод общей теории эволюции.

Конкретные подтверждения такой схемы уже начали появляться: например, замена одной нуклеотидной пары в некодирующей области ДНК может радикально менять ход онтогенеза [Гиббс, 2004, с. 66; Б^па е! а1., 2006]. Вот, оказывается, для чего служит «мусорная» ДНК. И проясняется смысл еще многого, что прежде по неразборчивости аттестовали как шарлатанство.

Таковы, в частности, указания на «волновой код генома» (о нем пойдет речь в главе 4). Прежде они выглядели несерьезными, ибо емкость такого канала информации ничтожна — сотни бит, не больше, тогда как нужны, казалось, миллиарды. Теперь же видно, что больше и не надо. Словом, проблема осуществления начала раскрывать свои тайны. Однако главная из них пока неприступна: неизвестно, каким образом вообще молекулярный текст отображается в пространственный и функциональный. О ней см. главу 5.

Прогресс, регресс и тенденции

Новизна рождается в каждом акте онтогенеза (из единственной клетки возникает организм), но — без свободы выбора. Акт эволюционной новизны заключается в изменении онтогенеза, и тут возможна (но не обязательна) свобода выбора. Акт состоялся, если это изменение произошло одновременно у достаточного числа особей популяции — за счет или резкого изменения среды, или полученного всеми сигнала, или если все они потомки одной пары, или еще как-то. (Подробнее см. 4–08, с. 616–617.) Всё это причины действующие, но возможна и причина формальная, просто за счет принадлежности всей популяции единой системе. Так, все яблони одной округи цветут или не цветут в данную весну все вместе.

Новацию можно назвать актом прогресса, если новое свойство особей существенно — если это либо новый орган, либо новая способность. Термодинамика, точнее — метод диссипативных структур (ДС), дает возможность представить акт прогресса как итог образования из многих прежних ДС одной новой ДС, более высокого уровня. При образовании составных ДС какая-то из структур низшего уровня выступает в качестве затравки для ДС высшего уровня. Подробнее см. 4–90, с. 201.

Но почему одни группы животных прогрессируют, а другие деградируют? Если Дарвин неуверенно склонялся к каким-то влияниям среды, то для Бэра дело было в жизненных силах: как одни дети могут хорошо учиться, а другие нет, так одни группы имеют «способнось к усовершенствованию», а другие нет. См. 4–08, с. 113. Такие силы не вечны, они иссякают, что отметил еще Джованни Брокки (LR, т. 12, с. 102). Это уже близко к диатропике.

В дни Бэра гистология едва зарождалась, а иммунологии не было вовсе, и никто не подозревал, что упрощение внешних форм таит в себе усложнение микроскопическое и молекулярное. Бывает, однако, и подлинный регресс. Такова, например, тенденция утраты зрения трилобитами (рис. 4), и, что с функциональной точки зрения странно, она укладывается в аккуратный рефрен. Заметим, что масштаб времени в разных его рядах различен, что для рефренов обычно.

Рис. 4. Эволюционная тенденция утраты глаз у трилобитов.

А — семейство Phacopidae (франский и фаменский ярусы девона);

В — виды рода Omathops (аренигский и лланвирнский ярусы ордовика);

С — виды рода Tropido-coryphines (франский ярус девона);

М.а. — миллионы лет [Thierry, Marchand, 2002]

Тенденция — один из основных предметов интереса диатропики (4–90; 4–08), это крупная легко заметная закономерность, нарушаемая, однако, многими исключениями. Анри Бергсон был первым, обратившим внимание на противоположные тенденции царств. В 1907 году он отмечал [Бергсон, 1998, с. 127]:

«нет ни одного ясно выраженного признака, который отличал бы растение от животного», и заключал: группу лучше всего определять «не тем, что она обладает известными признаками, но тенденцией к усилению этих признаков».

Поясню: для животных наиболее характерна подвижность, но есть и неподвижные животные — например, кораллы; для растений наиболее характерен фотосинтез, но есть растения-паразиты без оного; самое характерное для царства грибов — разложение тел отмерших растений и животных, однако есть небольшая группа хищных грибов, питающихся живыми почвенными червями. Такие нетипичные группы относят к какому-то царству по совокупности сходств: грибы, в том числе хищные, имеют «плетёную ткань» из мицелия; растение-паразит заразиха не имеет фотосинтеза, но имеет цветок и т. д.