Эволюция личности

Из этого краткого обзора основных вех истории следуют два вывода. Первый: способность превращать повседневный опыт в осмысленную, взаимосвязанную, направленную на достижение целей деятельность — огромная сила. Когда энтропия охватывает общество и в душах людей поселяется тревога, они начинают стремиться к ясности и порядку. Новый набор мемов, позволяющий вернуться в состояние потока, оказывается весьма привлекательным и нередко торжествует победу. И как поток создают самые различные виды деятельности — от музыки до вольной борьбы, от чтения до прыжков с парашютом, — так и культуры предлагают самые разные решения для победы над хаосом. Например, орден иезуитов и протестантская трудовая этика возникли приблизительно в одно и то же время в ответ на все ту же социокультурную неразбериху. Иезуиты и пуритане верили в разные мемы, поступали совершенно по-разному, и все же их личности формировались под воздействием правил, которые сходным образом направили психическую энергию, создав ощущение порядка и удовольствия.

Второй вывод: ни одна из культурных игр не защищена от эксплуатации. Конфуцианством с самого начала манипулировали эгоистичные правители. За многие века существования это учение создало, пожалуй, большую сложность, чем все его альтернативы, но в конечном счете оно подточило жизненные силы китайского народа. Ислам впал в самодовольство, иезуитов нередко портила власть, а лишенная трансцендентальных основ трудовая этика превратилась в навязчивое стремление все контролировать. Утратив гибкость, эти и многие другие дарящие свободу решения тут же начинают препятствовать эволюции. Похоже, за свободу приходится платить вечной бдительностью — но кому охота постоянно быть начеку? А когда бдительность ослабевает, паразиты оказываются тут как тут.

Какая новая игра позволила бы нам и нашим детям обрести поток в эти трудные времена? Важно понимать, что среди новых мемов в ближайшие годы могут появиться «легкие решения», которые в отдаленной перспективе только увеличат энтропию. Так произошло, например, с национал-социализмом — ведь это политическое течение поначалу так нравилось европейцам, впавшим в растерянность из-за распространившейся после Первой мировой войны анархии. Зато другие мемы окажутся более сложными и необходимыми для создания гармоничного будущего. Какое направление примет эволюция, определит наш выбор. И для того чтобы он был обращен в сторону сложности, стоит приглядеться к тому, что делает общество «правильным», то есть соответствующим направлению эволюции.

ПРАВИЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

Когда Французская революция бросила вызов порядкам Старого Света, ее лидеры провозгласили лозунг, отразивший их понимание правильного общества: Liberte, egalite, fraternite. Свобода, равенство, братство — вот его сущностные основы (если, конечно, мы готовы закрыть глаза на сексистское «братство»). Естественно, свобода — одно из проявлений дифференциации: свободное общество позволяет своим членам ставить собственные цели, развивать личные способности и проявлять свою неповторимую индивидуальность. Однако без интеграции дифференциация привела бы к центробежному дроблению общества, поэтому необходимо уравновешивать ее братской любовью. И не зря между этими двумя противоположными принципами расположено равенство. Оно связывает их: равенство возможностей и равенство перед законом позволяет мирно сосуществовать множеству индивидов, стремящихся к удовлетворению собственных потребностей.

Безусловно, идеалы редко воплощаются в жизнь. Мемам, предписывающим нам «братство», приходится бороться с генами, приказывающими прежде всего заботиться о себе, а затем уже о близких, а также со старыми мемами, уверяющими нас, что мусульманину, чернокожему или богатому не быть нам братом. В этой борьбе обычно побеждают старые «бойцы». Тем не менее за последние 200 лет мемы, провозглашающие свободу и равенство, распространились по всему миру. Рабство отвергнуто навсегда, а знатность и богатство уже не считаются Божьим даром, позволяющим нескольким счастливцам делать несчастными всех остальных.

Но как насчет братства? В этом разобраться труднее, ведь едва ли можно утверждать, что в последние несколько столетий братства стало больше. Свободу и равенство можно закрепить законодательно, а братство, к сожалению, нет. Любовь к ближнему — чувство непроизвольное. На него может повлиять внешняя информация, но контролировать его извне невозможно. Религиозные верования, когда-то объединявшие Европу и обе Америки, в значительной степени утратили свою связующую силу, и им на смену пришли иные мемы, дающие людям чувство единения и сопричастности. Но ни один из них не оказался универсальным настолько, чтобы объединить всех людей в общество, основанное на принимаемых всеми ценностях. В прошлом веке (и в конце нынешнего) значительную силу обрел национализм, а затем политические идеологии коммунизма и фашизма подарили некоторым народам солидарность ценой утраты связи с другими народами.