Эволюция маггла (СИ)

Северус Снейп никогда себя не считал глупцом. Несдержанным? Да. Мрачным? Наверняка. Упрямым? Возможно. Но не глупым. Владимир Пирс сразу ему показался странным магом. От него веяло уверенностью в себе, которая чувствуется только от достигших успеха людей. Именно поэтому он так легко выгнал из купе этих идиотов, Поттера и Блэка. Уже после он узнал, что в узких кругах Владимир Пирс и в особенности его мать — Ариэль Пирс, известны как изобретатели браслетов для вейл, оборотней, квиддича и как создатели сменных перстней. Первые три были довольно специфичны, а последнее слишком дорого, чтобы гуляло у всех на устах. Вот если бы метлу они новую сделали — Северус внутренне сплюнул. Он ненавидел полеты в общем и метлы в частности, особенно когда на первом курсе придурок Поттер заколдовал его метлу, и Снейп упал, сломав ногу. Именно учитывая все вышеперечисленное, а также его помощь в заброшенном кабинете, Снейп не отбросил советы Пирса, как делал со многими другими ранее, считая, что те лезут не в свое дело. Более того, он действительно загорелся идеей сделать газообразные зелья. Денег у Северуса не было, но варка зелий на заказ для соседей по факультету, а также позаимствованные ингредиенты с уроков зельеварения, давали некий запас для экспериментов. Кроме того, Снейп наварил быстроварящихся зелий для внешности, к которым ранее относился с презрением. Выправил зубы, чуть уменьшил нос, сделал волосы гладкими и шелковистыми… После чего признал, что Пирс был прав. Сейчас он даже в своей поношенной мантии выглядит не попрошайкой с Лютного, а скорее аристократом в нужде. Впрочем, никто не мешает накинуть на мантию трансфигурационные чары, верно? Она от такого будет портиться, но если использовать их только по нужде, то ничего страшного не будет. Одеколона у Северуса не было, а потому он использовал вместо него амортенцию, так как, правильно приготовленная, она пахла для каждого по-разному, но именно теми ароматами, которые людям нравятся больше всего. Для Северуса она пахла лилиями.

Когда обновленный Снейп пришел в Большой зал на завтрак, он был весь в предвкушении, но был разочарован. Никто на него не смотрел, все общались друг с другом, и до того, кто там из сотен других учеников еще вошел, никому дела не было. Но вот когда он сел за стол…

— Здравствуйте, я вас раньше не видела, с какого вы факультета? — спросила его однокурсница, накручивая на палец каштановый локон. Ее услышали остальные и вскоре зашептались друг с другом. Некоторые начали даже принюхиваться.

— Эм, я со Слизерина, — не нашелся, что ответить, Снейп. Как одиночка и интроверт, он мало с кем общался кроме Лили.

— Я Дороти, Дороти Эджкомб, — представилась девушка. — А как вас зовут?

— Вы переведенный, да? Как та четверка? — не дала ответить Северусу другая девушка, которая сидела рядом с ним и прижималась сильнее, чем позволяли приличия. Это не было действием амортенции, так как ее надо пить. Просто от него реально приятно пахло, на нем была якобы дорогая мантия и внешне он был хорош собой. Да и сама девушка была полукровкой, так что на чистокровных особо и не рассчитывала.

— Я Северус Снейп, — ответил парень, ожидая, что вот сейчас весь интерес девушек к нему пропадет, но не тут-то было. Он только усилился.

— Снейп?! Это правда ты? Как ты так преобразился?

— Я сделал зелья и…

— Ты можешь делать такие потрясающие зелья? Сделаешь для меня парочку? Я заплачу пять… нет, десять галлеонов! — пылко сказала девушка.

— Десять галлеонов, смеешься? — презрительно фыркнула Эджкомб. — Да за одно зелье для волос я готова пятьдесят отдать.

— Севи, не слушай ее, сделай и для меня какое-нибудь зелье, а я с тобой в Хогсмит схожу, — не сдавалась девушка рядом. Столько денег у нее не было, так что она решила использовать женские чары. Начался спор, в котором сам Северус уже особой роли не играл — началось женское соперничество между двумя закадычными подругами-конкурентками. И вскоре у бедного зельевара оказалась куча выгоднейших заказов и несколько приглашений на свидание. Он и не думал, что косметические зелья могут быть НАСТОЛЬКО выгодны. А кроме этого, у него зародились крамольные мысли, что Лили не единственная девушка на свете.

***