Эволюция мужика

Квант благодушно улыбнулся и, втягивая носом соблазнительный аромат, уселся за стол. Властья налила только что заваренный чай и придвинула горку блинов. Благодарно взглянув на жену, Квант принялся наслаждаться трапезой, неторопливо вкушать горячие, густо намазанные сметаной блины. Властья смотрела, как он аппетитно расправляется с горкой, что уменьшалась прямо на глазах. Она терпеливо ждала его насыщения, чтобы приступить к тому главному, чему решила посвятить это утро. К самому сложному разговору в своей жизни. Чего она, разумеется, пока не знала и о чём даже не догадывалась.

Прошло около получаса. Над кухонным столом по-прежнему висело молчание. Правда, называя его тягостным, погрешим против истины. Оно таковым не было. То ли из-за благодушия Кванта, сдобренного порцией любимых блинов. То ли из-за растерянности Властьи, с каждой минутой терявшей воинственный настрой во что бы то ни стало поставить точки над «i». Тем не менее Квант справился с блинами и, благостно отдуваясь, баловался горячим чайком!

Властья, по-прежнему пребывая в нерешительности, не знала, с чего начать. Наконец, чувствуя, что пауза затягивается, робко предложила: «Поговорим…»

Квант удивлённо взглянул на жену.

И грянул бой!

Трудный разговор

В прошлый раз мы остановились на робком предложении Властьи поговорить. Оно прозвучало как просьба, но с вопросительной интонацией. Квант посмотрел на жену и ничего не ответил. Он наслаждался ароматным чаем, от которого струился пар. Вместо ответа устремил взгляд в окно, где восходящее солнце продолжало свой трудный путь к зениту. Властья немного растерялась, но решила не отступать от намеченной цели. Набравшись решимости, она чуть твёрже произнесла:

– Пожалуйста, давай поговорим.

Квант поставил чашку на стол и, скрестив на груди руки, молвил:

– Хорошо. Я тебя внимательно слушаю.

Он не произнёс «любимая», как делал это всегда. Властья, понимая, что неминуемо наткнётся на раздражение, постаралась смягчить вопрос повествовательной интонацией. Что из этого получилось, судите сами. Вопрос же прозвучал так:

– Милый, видимо, я что-то не то делаю, раз тебя всё раздражает…

Заданный в такой странной манере полувопрос-полуутверждение озадачил Кванта. Он неожиданно для себя испытал неловкость и ощутил щемящее чувство жалости! К жене! Девочке, робко сидящей перед ним. На которую свалилось то, с чем ему предстоит теперь разобраться. Девочке, ни сном ни духом не ведавшей, как вести себя с мужем.

«Надо же, – подумал он, – оказывается, я так её извёл, что она боится даже спросить. Но как могу, не разобравшись, от неё что-то требовать? Ведь сам пока не понимаю, что да как. Эта наука обошла стороной. Теперь придётся учиться наново. Но где? Инструкцию не скачать в Интернете». Так думал Квант, и трепетная нежность наполняла его душу…

Властья почувствовала тепло, исходящее от сидевшего напротив мужа. Это было удивительное ощущение! Оно уносило в далёкое детство! Внезапно она оказалась сидящей на коленях у родного отца. Где было покойно и уютно. Где ничто не тревожило, а каждое утро приносило радость и солнечный свет! Властья подняла глаза, и Квант увидел, что в лице её что-то дрогнуло. И она вот-вот заплачет…

– Милая, – нежно сказал он, взяв её за запястье, – я тебя очень люблю! Ты моя девочка, и я тебя никому не отдам. Но мне нужно кое в чём разобраться. Поэтому выбрось ненужные мысли. Всё хорошо, а будет ещё лучше…

Эта присказка, не раз слышанная Властьей, вернула из воспоминаний. Она вновь оказалась за столом, где слушала, но не понимала, что происходит. Глядела на мужа и не узнавала его. Перед ней сидел всё тот же Квант. Но разговаривал уже другой. Не похожий на её мужа. Ни словами. Ни тоном. Ни взглядом.

Прежний говорил уверенно. Но уверенность была лишь маскировкой. Властья всегда чувствовала заискивание, прикрываемое напускной уверенностью. Просто виду не подавала. Зачем? Нынешний же преобразился. Он смотрел спокойно. Без суеты. Голос был негромок, правда изменились интонации. Теперь к ней обращался мужчина, не испытывавший робости. Заискивания. Благоговения. Теперь к ней обращался муж, сообщавший лишь то, что хотел сказать. Не более. Но интонации которого выражали бескрайнюю нежность. Заботу. Любовь, одним словом.

– Девочка моя, – продолжал Квант после небольшой паузы, – пожалуйста, больше не спрашивай меня о делах. Всё, что посчитаю нужным, скажу. Но впредь запомни: я не несу ответственности перед тобой. Я отвечаю за тебя…

Властья, у которой перехватило дыхание от нахлынувших чувств, не понимала, что втолковывал муж. Видя её недоумение, Квант терпеливо, словно ребёнку, разъяснял: