Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Конечно, анализ материальных потоков несовершенен. За основу для него обычно берутся национальные статистики, содержащие информацию о доле экспорта и импорта ресурсов страны. При этом не учитываются скрытые ресурсы, затрачиваемые на зарубежные продукты до того момента, как они пересекают границу. Автомобиль, произведенный в Британии на фабрике, работающей на британском газе, добавит несколько тонн использованных ресурсов в счет Британии; однако если автомобиль импортирован из Кореи, на британской земле он появляется словно по мановению палочки и добавляет к списку потраченных ресурсов лишь собственный вес. Выходит, что часть экологического вреда, который наш образ жизни приносит другим – будь то деградация почвы или загрязнение из-за производства, – теряется из виду. Получается, что национальные границы и статистика мешают увидеть истину, когда речь заходит о вреде для окружающей среды. В отличие от метаболизма клетки в организме, процессы, протекающие в обществе, отличаются разнообразием. У него много видов метаболизма. В каких-то семьях и регионах ресурсы проносятся подобно быстрой реке; в других же поток материалов можно сравнить с ручьем. Многое зависит от того, как (и с какой интенсивностью) вещи используются, а не только от общего количества затраченных материалов и от самой ценности вещей как таковой. Более того, подобный анализ дает информацию об общем потоке, ничего не сообщая о конкретном влиянии разных материалов на окружающий мир. Добыча алмаза в 24 карата несомненно причиняет экологии больше вреда, чем производство древесных гранул. Такой ресурс, как вода, также зачастую не учитывается в анализе материальных потоков. Это понятно, ведь вода много весит и может исказить картину, однако в результате теряется из виду вся вода, которая требуется для производства еды и прочих продуктов (так называемая виртуальная вода)[1776].

Наконец, еще одна проблема заключается в том, что материальные потоки оцениваются в отношении к стоимости всех продуктов, сделанных в стране (ВВП). Конечно, полезно узнать, требуется ли обществу два штуфа угля, чтобы создать продукт стоимостью $9,99, или оно сможет обойтись одним. Но, к сожалению, использование денег в качестве показателя материальной продуктивности имеет тот недостаток, что они заслоняют собой последствия для окружающей среды, которые зависят от того, производится элитный или дешевый продукт. Человек, который купил футболку за $100 в дизайнерском бутике, выходит из него с более легким экологическим рюкзаком, чем тот, кто купит за эти деньги 20 футболок в более дешевом магазине. Опрос швейцарских семей показал, что, хотя богатые семьи потребляют больше и в целом имеют больше вещей, чем их менее обеспеченные соседи, те продукты, которым они отдают предпочтение, имеют лучшее качество и поэтому оказывают меньше негативного влияния на окружающую среду[1777]. Тем не менее, несмотря на всю неточность и ограниченность анализа материальных потоков, он как минимум создает общую картину того, как много ресурсов тратит человечество для поддержания своего образа жизни.

Человеческий род вмешивается в окружающую среду, освобождая землю от деревьев и добывая необходимые ему полезные ископаемые, уже 12 000 лет – именно столько лет назад люди начали заниматься земледелием на юге Китая и Ближнем Востоке. Китайцы начали добывать уголь и использовать его для приготовления пищи 3000 лет назад. Уровень метана в атмосфере начал расти 5000 лет назад и продолжил повышаться в индустриальную эру. Газ-убийца появился в то время, когда люди переключились на орошение и возделывание рисовых полей. Вырубка лесов положила начало повышению уровня углекислого газа. Очевидно, антропогенное влияние на климат началось давно. Однако отличительными чертами современного (после 1800 года) вмешательства человека являются скорость и интенсивность. За период между 1000 и 1700 годами доля поверхности земли, которую превратили в пахотные угодья, выросла с 1 % до 2 %. К 2000 году она достигла 11 %; а площадь, используемая для выпаса скота, увеличилась с 2 % до 24 %. Промышленность «разнообразила» пейзажи дымовыми трубами. Люди начали оказывать на климат больше влияния, чем сама природа. Ускорение глобального потепления в последние 150 лет – результат этого влияния[1778].