– И что же здесь странного? – возразил ему Финс. – Воины Воргаала появляются в разных местах по всему Невериуму до сих пор и сил у них, замечу, побольше, чем у тех же Адептов! Пророчество Взрывашкина говорит о том, что, если Воргаал победит – этот мир погибнет. Так чему удивляться?
Импровизатор кивнул.
– С точки зрения выживания и формальной логики всё выглядит достаточно понятно и стройно, не спорю. Но давайте вспомним, что с того момента, как мы узнали о существовании Воргаала прошло… сколько, кстати, уже прошло? Неделя? Или меньше?
Финс что-то подсчитал в уме и нахмурился.
– Меньше…
– Вот именно, друг мой. Меньше одной недели. А мы уже попали на его остров и собираемся выбивать из его подчинённых Реликвию. Которую они украли у Адептов, которую они украли в Овванхоре. Ничего не смущает?
Финс посмотрел на задумчивых игроков вокруг и пожал плечами.
– Ну… нет. Это же игра!
– Конечно, игра. – с лёгкостью согласился Пинк. – Вот только сюжет в этой игре двигается рывками и из вполне последовательно развивающейся истории превращается в невнятный калейдоскоп. Кто-нибудь не согласен?
– В каком-то смысле согласны, но...
– Никаких «но»!
– И он после этого называет себя реалистом?
– Эй! Я, между прочим, всё слышу!
Как бы то ни было, вечером второго дня одному из игроков повезло найти второе реликтовое оружие – двуручный молот – а среди игроков появились устойчивые слухи о том, что находящаяся внутри Твердыни Реликвия открывает двери в реальный мир. На остров прибыли основные ударные силы союзников. Последние приготовления к сражению начались.
– Ну, что же... – прозвучал голос с металлическими нотками и его обладатель устало вздохнул. – В таком случае их ожидает смерть.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Да!
– НЕТ!
– Да и ещё четырнадцать раз да! Сам знаешь об этом!
Светящиеся глаза обладателя второго голоса сузились, а их выражение изменилось.
– Нет, Умник. Нет! На этот раз всё будет совсем по-другому.
– С чего бы это ему быть по-другому?
Светящиеся глаза закрылись.
– Потому что я позабочусь об этом сам.
Глава 19. Сражение при Твердыне
Смеркалось. Над головами игроков распахнуло свои широкие объятия вечернее небо, а над вершинами далёких гор показалась луна, украшенная зловеще ухмыляющейся рожицей. На восточной стороне в скором времени показалась вторая луна, а после этого появилась и третья. А потом и четвертая... Пятая…
– Всего шесть штук. – закончил свои нехитрые подсчеты Взрывашкин, деловито рассовывающий взрывающиеся шашки по кармашкам специального патронташа, и посмотрел на друзей. – Что-то много! Давненько такого не было, доложу я вам! Ого-го!
– А сколько лун одновременно тебе уже доводилось видеть? – спросила Ракетка. Шоккер почесал в затылке и, поразмыслив несколько секунд, ответил:
– Одну.
Семеро друзей находились в составе большого отряда своего альянса, расположившегося напротив того места, где должно было развернуться основное сражение. Игроки уже давно собрались и были готовы, а вот Люк Взрывашкин то и дело начинал перераспределять шашки по карманам или копаться в собственной сумке.
– Как-то это негусто. – сказал Холод. – А ничего похожего на сегодняшнюю ночь у вас раньше не было?
Шоккер задумался.
– Да вроде бы нет… – пробормотал он. – Мне, правда, однажды свиток попадался, с историей о том, как на небе появились сразу четыре луны и принялись спорить, какая из них достойна звания главной…
– А откуда они там появились? – уточнил Орф. Игрок-шоккер сидел на обломке скалы и держал заряженный арбалет у себя на коленях. Взгляд его скользил по вздымающимся к небесам стенам Твердыни.
– Не знаю. – дёрнул ушами Люк. – Про это там написано не было.
– А про что было? – заинтересовался Холод. – Что они в итоге решили?
– Ну… они решили, что останутся все вместе. И будут делать то, что умеют, но только в определённом порядке, по очереди.
– Какие молодцы, надо же… – сказал Холод и тут его улыбка застыла. – Погоди-ка. – подняв глаза, Маг встретился взглядом с Роком. – Делать то, что они умеют?!
Холод повернулся и посмотрел на самую большую луну, с украшением в виде ухмыляющейся рожицы.
– Друзья, если ничего не поменяется, то у нас ещё около получаса.
В чате творилось совершенное безобразие.