Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

В 1866 г. оперативное развертывание 8 корпусов, растянутое вдоль австрийской границы для облегчения работы железных дорог на фронте в 420 верст, потребовало 29 дней. В 1867 г. развертывание против Франции 330 тыс. войск требовало, по исчислениям, 43 дня; на 30-й день на Рейне Северогерманский союз мог сосредоточить только 150 тыс. А через 3 года, в 1870 г., границу Франции перешла масса в 484 тыс., причем эта масса, за исключением 3 задержанных в тылу корпусов, на 19-й день уже окончила сосредоточение и на 20-й день начала наступление. Учитывая те возможности, которые открылись вследствие присоединения к Пруссии южногерманских государств, все же надо признать, что за 3 года срок мобилизации и перевозок в район сосредоточения был сокращен Пруссией вдвое. Это был один из первых результатов захвата верховного авторитета генеральным штабом. Война 1870 г. велась уже по плану, над которым работал и который проводил в жизнь в течение 4 лет прусский генеральный штаб с Мольтке во главе. Такой властный, талантливый, сильный дружбой с Вильгельмом военный министр, как Роон, имевший сверх того прочную опору в Бисмарке, шаг за шагом вынужден был сдавать свои позиции Мольтке.

В течение этих 4 лет (1866–1870 гг.) прусское военное устройство было распространено на все государства Северогерманского союза и на вновь присоединенные к Пруссии территории. Вопросы вооружения, образования запасов, постройки крепостей, увеличения штатов войсковых частей, размера призыва в ряды армии, формирования новых частей, поскольку они затрагивали численность и боеспособность действующей армии и влияли на быстроту ее сосредоточения, вошли в сферу компетенции генерального штаба как составные части плана войны.

Если мы остановим свое внимание на той перемене, которая произошла в 1866 г. в положении генерального штаба, то увидим, что он вырвался на широкий простор из своего оперативного терема и установил свою диктатуру над всей подготовкой к войне. На генеральный штаб пала ответственность за руководящие директивы. Военный министр в Пруссии сохранил всю полноту власти лишь в отношении проведения их в жизнь.

Оценивая блестящие успехи прусского генерального штаба в XIX столетии, надо помнить чрезвычайно выгодную позицию проводника в армии тенденций нового идущего к власти класса — буржуазии, которую занимали Шарнгорст, Гнейзенау, Грольман, и чрезвычайную мощь того германского национального объединительного движения, в русле которого лежат все важнейшие достижения генерального штаба эпохи Мольтке, и которое покрывало все трения и недоразумения, происходившие между генеральным штабом в лице Мольтке и руководителем политики Бисмарком. Опасность выдвижения генеральным штабом самостоятельной политической линии, забвения завета Клаузевица о том, что война — это только продолжение политики, имела место и тогда.

Мобилизация. Успех перехода к кратким срокам службы и организации вооруженного народа требовал, чтобы на подготовку мобилизации было уделено много внимания и сил. Развитие путей сообщения и средств связи значительно обострило значение быстроты мобилизации. Не сразу мобилизационные вопросы получили надлежащее разрешение.

Мобилизации Пруссии в 1813 г. предшествовала только идейная подготовка. Самое расширение прусской армии (с 42 тыс. до 300 тыс.) приходилось осуществлять без предварительной организационной подготовки. Надо было импровизировать не только расчеты, но и самих начальников, солдат, вооружение, обмундирование. Отсутствие у Наполеона после отступления из России готовой армии, летнее перемирие 1813 г., энтузиазм немцев, передача всех вопросов формирования ландвера на места — позволили Пруссии преодолеть отсутствие подготовки и получить к осени массы, правда, частью плохо организованные, вооруженные дрекольем, обмундированные по-летнему, частью без шинелей. Эти скромные результаты по созданию вооруженного народа потребовали 7–8 месяцев.

Однако общий успех освободительной войны создал в представлении Бойена убеждение, что мобилизация является ареной проявления свободного творчества; тщательная мирная работа по обдумыванию всех деталей мобилизации является бесполезной и даже вредной, поскольку она в будущем может стеснить творческое вдохновение и народный энтузиазм: на удачной импровизации, на интуиции, на вдохновенном порыве в воспоминаниях участников освободительной войны зиждился весь успех борьбы, и, казалось, им должно быть отведено широкое место и в мобилизационных соображениях. Эти идеи отстаивались Бойеном и во время второго его министерства (1841–1848 гг.).