Эволюция всего. Как на самом деле меняется мир вокруг нас

Идеи Адама Смита не являются образцовыми. Он допустил множество ошибок, включая нескладную трудовую теорию стоимости. Он не понял развитого экономистом Давидом Рикардо принципа сравнительного преимущества, который объясняет, почему любая страна (или человек), которая все производит хуже, чем ее торговый партнер, все-таки будет востребована для производства каких-то товаров. Но его главная идея о том, что практически все, что мы видим вокруг себя (говоря словами философа Адама Фергюсона), является результатом человеческой деятельности, но не человеческого планирования, до сегодняшнего дня остается верной и не до конца оцененной. Это относится к языку, морали и экономике. Экономика по Адаму Смиту – процесс обмена и специализации среди простых людей. Это эволюционное явление.

Сокращение доходов?

Важная вещь, которую не осознали Смит и Рикардо, а также Роберт Мальтус, Джон Стюарт Милль и другие британские политические экономисты того времени, заключалась в том, что они жили в эпоху промышленной революции. Они не понимали, что находятся на «пороге самого сильного когда-либо виденного экономического прогресса», как заметил Йозеф Шумпетер в следующем столетии: «Широчайшие возможности воплощались в жизнь на их глазах. Но они не видели ничего, кроме судорожных и все менее успешных попыток экономики отвоевать свой хлеб насущный». Дело в том, что ими владела идея о сокращающихся доходах. Например, Рикардо наблюдал битву местных фермеров за урожай в неудачные 1810-е гг. и соглашался со своим другом Мальтусом, что урожай кукурузы не растет, поскольку лучшие земли уже заняты и обработка краевых участков даст еще меньший урожай. Так что теория Смита о разделении труда и теория Рикардо о сравнительных преимуществах помогали лишь до определенной степени. Это были лишь более эффективные способы извлечения прибыли из ограниченных систем. Даже начавшийся в 1830-х гг. невероятный рост жизненных стандартов Милль рассматривал лишь как временную удачу. Сокращение доходов должно было вернуть все назад. В Великой депрессии 1930-х и 1940-х гг. Джон Мейнард Кейнс и Элвин Хансен[25] увидели предел роста общественного благосостояния. Как только сократились военные расходы, потребление автомобилей и электричества перестало расти, а прибыль с капитала упала, и мир оказался перед лицом хронической безработицы. Вторая мировая война закончилась стагнацией и нищетой. Затем в 1970-х и в 2010-х гг. вновь слышались голоса, утверждавшие, что следует произвести раздел существующего общественного достояния, а не ждать повышения жизненных стандартов. Идея неизбежной стагнации находит своих поклонников в каждом поколении.

Однако периодически наблюдается противоположная ситуация. Доходы вовсе не сокращаются, а растут благодаря механизации и удешевлению энергии. Производительность рабочей силы не останавливается на плато, она повышается. Чем больше произведено стали, тем она дешевле. Чем дешевле мобильные телефоны, тем больше мы ими пользуемся. Чем сильнее увеличивалось население Великобритании и других стран и чем больше ртов нужно было кормить, тем меньше голодали люди. В мире с населением более 7 млрд человек голод встречается реже, чем когда людей было всего 2 млрд. Даже урожайность пшеницы на обрабатываемых тысячелетиями полях Великобритании, о которой рассуждал Рикардо, во второй половине XX в. начала расти благодаря использованию удобрений, пестицидов и сортовых культур. К началу XXI в. индустриализация привела к значительному повышению жизненных стандартов почти во всех уголках планеты, и это полностью противоречит пессимистическим предсказаниям о том, что высокий уровень жизни останется исключительной привилегией западных людей. Китай, переживший столетия нищеты и десятилетия террора, воспрянул к жизни и позволил своему миллиардному населению строить крупнейшее в мире рыночное пространство.

Что же произошло? Никто не планировал прогресса мировой экономики и даже не предвидел такой возможности. Этот процесс самопроизвольно начался и развивался на протяжении XIX и XX вв. Он эволюционировал.

И все это время экономисты пытались объяснить данное явление. И пытаются до сих пор. Попробовал это сделать и Карл Маркс, который признавал промышленную революцию, но ухватился за идею Рикардо о том, что механизация приведет к увеличению числа безработных, эксплуатируемых капиталистами, хотя, на самом деле, в промышленно развитых странах увеличивается и количество рабочих мест, и заработная плата рабочих. Так называемая «маржинальная революция» в экономике, которую возглавили Карл Менгер, Леон Вальрас и Стенли Джевонс и которая достигла кульминации в работах Альфреда Маршалла, сдвинула акцент в формировании цены от производителя в сторону потребителя, но окончательно не ответила на вопрос о снижении доходов. Идея снижения доходов была заменена идеей о равновесии – стационарном состоянии идеальной конкуренции, к которому должна стремиться экономическая система при условии доступности информации.