Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

Дарвин показал, что эволюция в живой природе, как и в обществе, достигается активностью и предприимчивостью субъектов, борющихся за существование и своими усилиями совершенствующих приспособленность и качество жизни своих видов. Отбор же поддерживает конкурентоспособных и отсеивает тех, кто неспособен поставлять качественный продукт для рынка жизни. Показав источник самоорганизации, саморегуляции, самодвижения в живой природе, Дарвин тем самым избавил науку от представлений, связанных с вмешательством в природу мифологических существ.

Мировоззренческое значение теории Дарвина огромно. Оно гораздо выше достижений других ученых, проторивших дорогу к научному миропониманию. Если великие физики и астрономы, каковы бы ни были их философские и религиозные убеждения, показали бесконечность мира в пространстве и времени, в его многообразии, раскрыли перед человечеством негеоцентричность Космоса и неантропоцентричность происходящих в нем процессов, то Дарвин на материале живой природы предложил и обосновал модель универсального эволюционизма, полностью исключающую из научного объяснения мира любые мифологические сюжеты.

Понятно, почему так стремятся опорочить учение Дарвина крайние консерваторы от радикальных креационистов и до радикальных социалистов-антирыночников. У них к дарвинизму отнюдь не научно-познавательные, а чисто идеологические претензии. В результате дискуссии по поводу решения научно теоретических проблем нередко приобретают мировоззренческо-идеологический характер.

Откроем, например, российский сборник «Наука о жизни и современная философия» (Ответ. ред. И.К. Лисеев – М.: Канон +, 2010 – 496 с.). Уже в вводной статье И.К. Лисеева «Роль наук о жизни в переосмыслении современной философии» (Там же, с. 3–46) пропагандируется идея российского социалиста-утописта и теоретика анархизма Петра Кропоткина о том, что даже в дикой природе, не говоря уж об обществе кооперация, а не конкуренция является двигателем эволюции.

«Эта позиция, – пишет автор, – получает поддержку и в современной литературе (Б.Л. Астауров, В.П. Эфроимсон, Л.В. Крушинский и др.). Современный физиолог бактерий академик Г.А. Заварзин, критикуя рыночную концепцию конкуренции, утверждает: главный тезис антирыночной конкуренции – фундаментальное положение организма в трофической системе – предполагает, в первую очередь, кооперацию, а не конкуренцию (журнал «Природа», 1995, № 3). Трудно переоценить значение этих идей, перенесенных из сферы биологии в сферу социума и закрепленных отрефлексированной философской мыслью» (Там же, с. 7).

Нетрудно понять, какими идеологическими интенциями руководствуются сторонники «антирыночной концепции» и «кооперации» в дикой природе. Перепуганные «диким» российским капитализмом, они хотели бы в какой-то «гуманной» форме восстановить еще более дикий российский «реальный» социализм (откуда и берет начало дикость российского капитализма).

Отсюда непонимание простой истины о том, что подлинная, а не советско-колхозная кооперация есть лишь форма здоровой конкуренции, а не ее замена или подмена. Отсюда и странное забвение того, что сделала с российской наукой кооперация по-советски, породившая и вскормившая всесильную и непобедимую лысенковщину, от которой пострадали и те представители старшего поколения российской науки, которые придерживались «антирыночной концепции». Реализацией в обществе этой концепции может быть только натуральное распределение продуктов.

Классический дарвинизм явился лишь первым шагом на пути становления научно-эволюционного мировоззрения и универсального эволюционизма как основы научного миропонимания. Эта его роль, конечно, не означает, что дарвинизм обладает монополией на истину и его следует трактовать как некое незыблемое и неподверженное критике учение, недоступное обновлению и скроенное «по образу и подобию» религиозной догмы.

Современный неодарвинизм с его геноцентрическо-мутационистским подходом, оформившийся в СТЭ, значительно продвинул классический дарвинизм в сфере изучения наследственных предпосылок эволюции и в то же время совершил отход от ядра учения Дарвина, подменив в качестве источника эволюционных преобразований собственную мобилизационную активность организмов, выраженную в борьбе за существование, совершенно случайным накоплением мутаций и их накоплением в генофонде популяций.

В настоящее время научно-исследовательская программа СТЭ исчерпана и конкретно-научные исследования выявили ряд фактов, не укладывающихся в систему ее постулатов. Был выдвинут ряд альтернативных гипотез, которые вступили в конкурентные отношения с СТЭ, что само по себе является позитивным фактором в развитии науки и научного мировоззрения. Без конкуренции нет развития.