Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

«Сейчас, – писал он, – имеется другая и основательно отличающаяся теория адаптации, которая гласит, что структура существовала вначале, а пригодные для жизни условия были найдены видами позднее в соответствии с особенностями строения тела у представителей этих видов» (Цит. по: там же, с. 35).

В этой трактовке теории преадаптации по Девенпорту следует обратить внимание на два существенных момента. Во-первых, эволюция рассматривается как процесс адаптации до отбора и независимо от него, что, конечно, неверно. Во-вторых, преадаптация рассматривается как процесс формирования структур, которые предшествуют измененному давлению на организмы факторов окружающей среды, то есть, фактически, изменению вектора отбора.

Такая трактовка приближается к пониманию эволюционной роли мобилизационных структур, которые при изменении вектора отбора изменяют характер и содержание биологической работы, используя при этом ранее наработанные структурные компоненты телесной и генетической организации. И хотя теория преадаптации Девенпорта, как и теория Кено, радикально отвергает сколько-нибудь существенную роль в адаптивной эволюции каких-либо форм биологической работы, сама постановка вопроса о структурном устройстве механизма преадаптации содержит в себе определенный шаг вперед в понимании адаптаций.

А.Георгиевский совершенно прав, когда он предлагает разграничить преадаптационизм как одно из антидарвинистских, мутационистских течений в теории эволюции и преадаптацию как объективное явление и один из важных факторов эволюции (Там же, с. 37).

«Понятие преадаптации в концепции преадаптационизма, – совершенно справедливо замечает Георгиевский, – было абсолютизировано, истолковано в качестве единственно возможного пути эволюции адаптаций… Понятие же преадаптации как объективного явления отражает факт существования у организмов еще не реализованной готовности, сформировавшейся в старой среде» (Там же, с. 38).

Весьма важно, что понимание значения преадаптивного механизма в адаптивной эволюции возвращает теорию эволюции к классическому организмоцентризму, отвергнутому и отброшенному всеми формами геноцентристского мутационизма, в том числе и той, которая была принята в современной синтетической теории эволюции.

Между тем преадапционизм, будучи с момента своего возникновения одной из составных частей мутационистско-геноцентрического подхода к эволюции, трактовал преадаптацию именно как альтернативу классическому организмоцентризму, в том числе и дарвинистскому, которому принадлежит приоритет в обнаружении механизма преадаптации.

Преадапционизм возникал как неизбежное следствие геноцентрического мутационизма в сфере объяснения эволюционных процессов. «Одним из ранних сподвижников мутационистского преадапционизма, – отмечает А.Георгиевский, – был Т.Г. Морган. Новая форма, утверждал он, возникает внезапно и, однажды появившись вне всякой связи с внешней средой, может затем закрепиться в подходящих условиях» (Там же, с. 41).

Будучи одним их величайших естествоиспытателей XX столетия Томас Морган своими экспериментами на дрозофилах внес неоценимый вклад в изучение генетических механизмов наследственной изменчивости. Наблюдая мутационную изменчивость у дрозофил, передающуюся многим поколениям потомков, трудно было не прийти к выводу, что именно так и протекает эволюция. Крупные мутации, по Моргану, полностью преобразуют морфологическое строение живых организмов и формируют комплекс преадаптаций, которые и закрепляются в потомстве при подходящих изменениях условий среды.

Однако и в начале XX века не все специалисты разделяли трактовку преадаптаций в рамках мутационистско-геноцентрического преадаптационизма. Так, К. Эйгенманн в 1909 году опубликовал в сборнике, посвященном пятидесятилетию выхода в свет «Происхождения видов» Дарвина, весьма интересную статью, в которой рассматривал преадаптацию с совершенно иных позиций.

Этот ученый связывал изучение адаптаций с решением вопроса о том, какие механизмы управляют происхождением адаптивных модификаций и каким образом адаптивные соматические изменения переходят в наследственные (Там же, с. 42). Суть теории преадаптации он видел в том, что животные сами выбирают условия среды, соответствующие их организации.

Весьма важным и глубоко верным можно считать замечание Эйгенманна о том, что среда и приспособления к ней изменяются сопряжённо, подобно тому, как изменяются броня и бронебойный снаряд (Там же, с. 43). К сожалению, идеи Эйгенманна, изложенные в данной статье, остались почти незамеченными и не были должным образом оценены научным сообществом, поскольку они противоречили геноцентрическим установкам, господствовавшим в данное время.