Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

Впрочем, и открытие Хаббла нередко трактуется вполне в духе доэйнштейновского геоцентризма, как механическое расширение некоторого макроскопического «куска материи», чего-то вроде растягивающейся резины. На ошибочность подобной трактовки указывают известные российские специалисты по философским вопросам естествознания Л. Баженов и М. Ахундов. Баженов подчёркивает, что разбегание галактик вовсе не есть следствие особых динамических причин, действующих в ньютоновском времени и евклидовом пространстве, и потому бесполезно изыскивать или придумывать подобные объяснения. Оно есть выражение иной природы пространства-времени. Поэтому объяснение этого «разбегания», которое даётся релятивистской космологией, аналогично объяснению «невероятных» с механистической точки зрения эффектов сокращения длины и замедления времени (Баженов Л.Б, Философия естествознания – В кн.: Философия естествознания, вып. 1 – М.: Наука – 432 с., с. 196). М. Ахундов поясняет, что не галактики разлетаются в неизменном пространстве, а расширяется само пространство-время, в котором располагаются галактики (Ахундов М.Д. Пространство и время в физическом познании – М.: Мысль, 1982 – 246 с., с.145).

Но о каком же пути развития наблюдаемой Вселенной свидетельствовало открытие Хаббла, если его поставить в логическую связь с уже признанными научным сообществом, хотя и не без сопротивления, положениями релятивистской космологии? Если в настоящее время галактики «разбегаются», пространство-время нашей Вселенной постоянно растягивается, то этот односторонне направленный эволюционный процесс имел, очевидно, некоторый исходный пункт, из которого началось указанное расширение. Если нечто расширяется, то оно расширяется из некоторого сжатого состояния, что вполне соответствует представлениям, вытекающим из нашего макроскопического естественного способа восприятия явлений. Однако в данном случае и расширение, и предшествующее ему сжатие имеют немакроскопический, негеоцентрический характер.

Уже в следующем после открытия Хаббла 1927 году бельгийский математик и религиозный философ пастер Ж. Леметр, проанализировав темпы и характер расширения релятивистской Вселенной, выдвинул новую «сумасшедшую» гипотезу. Он предположил, что такая Вселенная могла образоваться путём Большого взрыва из почти точечного «атома-отца», в котором сосредоточивалась суммарная масса всех галактик (примерно 2,141055г.). Об источнике этого взрыва идеалист Леметр долго не задумывался, усматривая в нём не что иное как конкретно-научное доказательство проявления безграничной энергии всемогущего Творца Вселенной. Он пытался и мировоззренчески обосновать креационизм, считая отныне научно подтверждённым сотворением мира из некоей божественно одухотворённой первоматерии. Этот креационизм наряду с претензией на научность содержал элементы наивных мифологически окрашенных верований: рождение материи из ничего, представление о божественной воле как перводвигателе материальных преобразований, представление об абсолютном начале мира, сотворённого Богом в кратчайший промежуток времени, представление о конечности и ограниченности во времени Вселенной как универсального целого и т. д.

Но подобное креационистское доказательство бытия Бога с применением наукообразной аргументации оказывается и совершенно несостоятельным с научной точки зрения, и неприемлемым для традиционного религиозного миросозерцания. Библейский Бог, этот великий труженик и Творец Вселенной оказывается здесь в неприглядной и кощунственно преображённой роли подготовителя Большого Взрыва. Пока теория Леметра оставалась на почве науки, из неё следовало, что материя известной нам Вселенной образовалась не из пустой воли или какого бы то ни было идеального процесса, а из инобытия материи, и творческая сила здесь по меньшей мере ни при чём. Лишь геоцентрическое и антропоморфное искажение конкретно-научных данных навязывало нетривиальному «куску материи» нашей Вселенной божественное происхождение.

Леметровской модели расширения Вселенной предшествовала модель голландского физика де Ситтера, в которой это расширение объяснялось лишь определённым применением уравнений Эйнштейна. «Модель же Леметра, – пишет знаменитый писатель-фантаст Айзек Азимов, – расширялась вследствие физического явления – взрыва, который отличается от взрыва на Земле своими размерами, но не природой. Леметровская модель легка для понимания, она конкретна, эффектна и опирается на привычные представления» (Азимов А. Вселенная – М.: Мир, 1969 – 368 с., с. 252). Как видим, Азимов подчёркивает относительную геоцентричность леметровской модели. Но при всей своей геоцентричности и макроскопической эффектности леметровский Большой взрыв содержал в себе сильнейший негеоцентрический заряд, или, точнее, был его результатом. Геоцентрическими, механическими причинами объяснить его не удалось.