Эвотон: 180

– Свяжись с его Системой. Я хочу знать, сколько патрийских Вотонов и земных Этонов находятся в очереди на эвакуацию.

– Сто процентов!

– Так вот и узнай! Твоё мнение закончилось на том, что «земляне так бы не поступили с нами!» Ты понял?..

– Азерцивилунд, извини! Но я тебе как раз и назвал их количество.

– Сколько?! – недоверчиво и ошеломлённо переспросил я. – Патрийцы не взяли ни единой души в свои Вотоны?! Может, скажешь, что на них – тёмные костюмы с очками?!

– Судя по сообщению, их корабли так и не взлетели. Причина неизвестна. Если позволишь…

– Говори!

– Вполне вероятно, что вариантяне их дожимают…

– Выведи мне все точки с процентной шкалой угрозы!

На появившейся голограмме я мысленно подсветил надпись: «Валготар». В помещении начали разливаться волшебные, но угрожающие и довлеющие звуки моей милой и прекраснейшей во всех Вселенных планеты! Мелодичный и переливчатый гул наполнял каждую клетку безудержной гордостью за принадлежность к моей цивилизации – сильнейшей и не преклоняющей колени ни перед кем, планомерно шагающей к единственно логичной цели развития – познать Алгоритм и, если возможно, выйти за его пределы… Философия абсидеумской жизни не подходит многим цивилизациям… Да, для некоторых наши методы достижения благородной цели (а познание Бога – благороднейшая из целей) будут считаться антиморальными и уродливыми. Впрочем, как и их методы – для нас… Сто восемьдесят… Снова эта цифра! Тем временем я остановил взгляд на вращающемся справа от голограммы выбора трека Валготаре и налился любовью… В Системе Атона существовали две модели нашего дома, каждая из которых соответствовала величественной действительности: первая представляла собой сферу, сочетающую все цвета радуги, каждый из которых путешествовал широкими продолговатыми волнами по Тверди – кропотливо созданной абсидеумами искусственной поверхности; а вторая скрывала истинный внешний облик Валготара – не менее захватывающий и пробирающий дрожью, находящийся непосредственно под… Твердью!

– Азерцивилунд, список!

Одесса таки находилась на первом месте.

– Немедленно на берег Чёрного моря!

– Выполняю с воодушевлением! – каждый абсидеум получал неописуемое наслаждение от появившихся эмоций и всячески стремился поделиться ими с окружающими. Особенно – при повиновении. – Позволь заметить: ты напоминаешь мне одного… э… отвязного и прикольного землянина – американца…

Я не слушал своего помощника, потому что с тревогой и разъедающим любопытством приблизил участок с недавно прибывшим модулем. На летающем аппарате виднелась надпись, оставленная, без сомнения, человеческой рукой! Я прошептал два слова… Затем повторил их… И снова!

– …помнится мне, как однажды землянин, находясь перед Вархундом, после произнесённого имени Его дочери, активировал удивительную композицию, посвящённую… м-м-м… мудрости, справедливости и…

– Аликультунд, замолчи и быстро глянь значение слова «трахать»!

* * *

Злата подбежала к прозрачной стене, отделяющей комнату для допросов и камеру временного заключения, в которую она только что проникла. Неподвижные вариантяне находились в каждом из помещений, полностью поддавшись искусству превращения в путешествующие сквозь века скульптуры. Словно их выключили!

Широкие и встревоженные зрачки патрийки остановились на лежащем одессите. Дышащем…

– Слава богу! Слава богу… Слава… – не уставала повторять Женщина, внешность которой поражала своей внеземной красотой, а уверенность не оставляла никакого шанса на сомнение в её способности дотронуться до горизонта… Помощник инопланетянки сохранял открытой небольшую голограмму с настройками гормонального фона, возвышающуюся над запястьем, – Злата боялась потерять контроль над чувственным букетом крошащей горы иррациональности до достижения поставленной священной цели.

Возле украинца, словно античные памятники планетарной чумы и кошмара, застыли вариантяне, которых все принимают либо за абсидеумов, либо за странных ужасающих существ: первый – с поднятой рукой и выставленной ладонью, а второй – с приготовленным для удара кулаком. Злата без промедления, но чрезвычайно осторожно дотронулась до прозрачной поверхности, вдохновлённо наблюдая за испачканным кровью Андреем. Словно боясь разбудить его…

– Давай быстрее! Будешь разглядывать его в антиграве…

– Целовать и нежные слова шептать!..

– Время, Злата! Мы не можем их удерживать бесконечно! – все голоса раздавались из-за спины Женщины.

Ей не хотелось отрывать взгляда от единственного в целой Вселенной воплощения кристальной любви. Но время… Возникшая мысль стала причиной появления голограммы управления одесским зданием Совета: на вкладке помещений третьего этажа Злата без промедления подсветила своим взглядом отвечающие за плотность и работу встроенных приборов настройки.

«Восстановитель успешно запущен», – раздался ровный и правильный, как у вариантян, компьютерный женский голос именно тогда, когда Андрей, испытавший на себе в недалёком прошлом ненасытную агрессию безжалостного эвотонирования, до хрипоты закашлялся.