Эвотон: 180

– Хрень какая-то! – внезапно я услышал подозрительный гул, перепутать который – невозможная при таких обстоятельствах задача. Конечно же, два крыла центрального пролёта поднимались! Мост разводили земные подонки, посчитавшие, что этот факт основательно затруднит реализацию моих планов! Я расхохотался – искренне и от души! Крепче сжав плазму от предвкушаемого… Теперь моя дорога пролегает через соединяющие башни галереи, расположенные над крыльями.

– Играем!

Попав в галерею, я решил не заморачиваться с засевшими в ней землянами и Ферруанцами, по-прежнему подконтрольными Совету. Из моих глаз вырвались пылающие языки безудержного огня – я поглощал нейтральные эвотоны пространства, применив наиболее страшное из доступных мне орудий – синдром пространственного воздействия. Воронка, благодаря воздействию которой по бокам галереи эффектно и с многочисленными осколками возникли отверстия наружу, усиливалась! Волны ужасающей вибрации наполняли помещение фатальной безысходностью!..

Из-за вращающихся потоков я не различал внешнего мира. Но всеми клетками чувствовал присутствие в параллельной галерее моей прекрасной спутницы. Конечно! Потому что Ауда бесконечно преданна! Абсидеумка ещё не догадывается, какой мир ей достанется после меня… Но я уверен в ней! Ауда сыграет в абсидеумской истории решающую роль, навсегда наполнив нас душевным спокойствием и гармонией.

Половина галереи преодолена! Два раза стенка воронки окрашивалась в красный цвет. Я отдавал себе отчёт в том, что оставшаяся часть – наиболее сложная. И начал действовать!..

Увеличивая концентрацию состояния, материальным воздействием я раздвинул потоки перед собой, выстрелив плазмой в обезумевшего бойца возле входа во вторую башню напротив. Свободной ладонью притянул из воронки заострённый кусок металла и запустил в лоб бойца, прятавшегося за спиной убитого! Но пропустил плазменный выстрел в сторону поддерживаемого мной отверстия в потоках, который пронёсся мимо, но испепелил небольшую часть моего тела в боку. И тогда, неистово крича от раскалывающей мозг на миллионы осколков холодной боли, я эвотонировал землянина! Зрение становилось мутным, а фокус терялся увеличивающимися темпами. Я свалился на колени: всё вокруг принялось ужасающими предсмертными конвульсиями содрогаться, окончательно разрушая то, что не уничтожилось моим пространственным и материальным воздействием, эвотонированием. Расплывчатость в глазах не помешала мне сквозь отверстие в воронке, которое я расширял и удерживал из последних сил, идентифицировать десятки зависших в воздухе антигравов и Этонов, палящих изо всех орудий по галереям – плазмой, микропорциями антивещества, огнестрельным оружием и гранатомётами, Субстанцией – ад!.. Под моими коленями, в такт всем разрушениям и толчкам, молниеносно пронеслась трещина, увеличивающаяся налету. И вот строение начало потихоньку проваливаться! Земные подонки стремились превратить Тауэрский мост в мой гроб! Но всего через семь шагов – башня!.. И я, сохраняя воронку и отверстие в ней, под непрекращающиеся потоки выплёскивающейся крови, под голубые кровавые потоки жидкости, вырывающейся вместе с неистовым криком, сорвался с места в расплывчатую реальность, стремясь материальным воздействием оттянуть во времени финальное разрушение ада! Потому что выбора не оставалось – зачем попадать в ад, если я уже в нём?!

…

Анна, пребывая в кабинете для контакта глазного свечения, нервно поглядывала на нижние этажи наполовину прозрачного здания. В отличие от его поверхности, в полную силу режим невидимости распространялся лишь на находящиеся в нём объекты. Неподвластными прозрачности оставались посетители строения – как постоянные, так и временные. Именно для них в такие моменты сохранялась возможность в полной мере насладиться роскошностью здания: его сложной структурой, широтой и полноценной погружённостью в Систему, которая контролировала каждую молекулу сооружения, управляя и манипулируя ею.

Анна нервно поглядывала на абсидеума, который без особого труда расправился с основными силами безопасности и направлялся в её сторону, находясь половиной этажей ниже. За пришельцем наблюдала Система, наделяя все поверхности по диагонали между инопланетянином и Анной полной прозрачностью в размере, достаточном для слежения. С начала проникновения освещение над абсидеумом погрузилось в жёсткий красный цвет, сигнализируя об угрозе.

Девушка тревожно взглянула на Джеймса, лежащего на специальной платформе для совершения контактов глазного свечения, которая, окрасившись в белый цвет под главой первой Формации, подсвечивала контур его тела ярчайшим синим динамичным сиянием. Его интенсивность характеризовала степень погружения совершающего контакт точно так же, как и радужка открытых глаз, пылающая такого же цвета пламенем.